Вечная тайна лабиринта - страница 23

Первый напольный лабиринт, являющийся одновременно римско-католическим и христианским — по крайней мере, самый старый из дошедших до наших дней, находится в Алжирском соборе — пожалуй, единственном соборе такого рода. Лабиринт этот имеет восемь футов в ширину, и, изначально установленный в пятинефной базилике IV века н. э. в алжирском городе Эль-Аснам, своей аккуратно разделенной на четыре части тропой напоминает любую из римских мозаик, какие можно встретить повсюду в Северной Африке, разве что (как уже упоминалось выше) у входа лежит оброненная нить Ариадны. Но вот что делает эту мозаику действительно уникальной, так это ее середина, цель лабиринта — квадрат из букв (тринадцать на тринадцать), который неверно называли кто палиндромом, кто анаграммой. Возможно, правильнее было бы назвать его «буквенным лабиринтом», но даже такие крупные специалисты по головоломкам, как Мартин Гарднер и Уилл Шортз, так и не смогли отнести этот квадрат к какой-нибудь известной категории головоломок. Послание на полу, Sancta Eclesia («Святая церковь»), складывается снова и снова, начиная с буквы S в центре и двигаясь в любом направлении, кроме диагонали. Уилл Шортз, редактор рубрики кроссвордов в газете «Нью-Йорк тайме», высказал предположение, что, возможно, квадрат был создан вовсе не для того, чтобы ломать над ним голову, а для того, чтобы можно было повторить священную фразу как можно большее число раз на отведенной для этого площади. Одни и те же буквы используются по нескольку раз. Ведь и в самом деле существует род короткой молитвы, длиной в два-три слова (например, «Господи, помилуй»), которую называют возгласом, и считается, что ее чудотворное действие заключается не в длительности, а в легкости многократного повторения. Возможно, слова Santa Eclesia были не только описанием, но еще и благословением. Вот как выглядит этот квадрат:

Возможно, после небольшой редактуры прочитать головоломку будет проще:

Этот уникальный пол можно рассматривать как одну из последних римских напольных мозаик, и, хотя суть его определенно «христианская», подход здесь все равно обнаруживается римско-католический. Чтобы добраться до буквенного лабиринта в центре, необходимо пройти знакомый римский путь по четвертям. А чтобы расшифровать послание, человек, добравшийся до центра, должен проследить глазами (пройти этот лабиринт ногами невозможно, он слишком мал) из центра вовне. И куда бы ни двинулся его взгляд (на север, на восток, на юг или на запад), из букв всякий раз будет вырастать одно и то же послание. Как фонтан, разбрызгивающийся из центра, или империя, разрастающаяся во все стороны от столицы. Или новая религия, распространяющаяся по миру из той же столицы. Это по-римски.

Возможно, мы допускаем историческую неточность, но уж очень велик соблазн взглянуть на мозаичный пол в итальянской Равенне, последней столице Западной Римской империи, как на символ такого подхода. На полу церкви Сан-Витале VI века обнаруживается еще одна мозаичная загадка — лабиринт, в котором треугольные плиты дорожки указывают направление от центра и, похоже, означают (по крайней мере, для современного глаза), что идущий по лабиринту должен двигаться вовне, туда, где традиционно должен быть вход.

Элемент мозаичного пола церкви Сан-Витале в Равенне, Италия

Но этот пол исторически не имеет никакого отношения к римлянам, даже к последним из них. Он был создан в Средние века, намного позже, чем сама церковь, и схема здесь использована средневековая, поэтому никаких плотных римских четвертей у этого лабиринта нет. Некоторые ученые утверждают, что строителям, незнакомым с современными дорожными знаками, треугольники не представлялись указателями направления движения. И все же очень заманчива мысль о том, что на этом последнем аванпосте империи узор на полу мог нести в себе отголосок римского мировоззрения.

Существует сколько угодно предположений о том, почему римские лабиринты встречаются в основном в виллах и банях. В храмах, часовнях и на надгробиях их нет, сколько ни ищи, а значит, римляне, вероятнее всего, не видели в них ничего божественного. Лабиринты нужны были для украшения жилищ. Возможно, они были также игрой, чем-то вроде будущей игры в классики, а может быть, их использовали в качестве мнемонической схемы. Также распространено предположение, что они использовались в качестве магических знаков: их петляющим дорожкам приписывалась способность отгонять злых духов, которые — так уж повелось — могут перемещаться только по прямым линиям. А если так, то римские лабиринты, которые и в самом деле часто располагались в непосредственной близости от дверей, могли быть амулетом на удачу, оберегающим от врагов. Богатые римляне часто украшали свои виллы предметами, напоминающими об их роде деятельности. Торговец, доставлявший диких животных, которым предстояло погибнуть в стенах Колизея, мог украшать полы полными драматизма сценами охоты на дикого зверя — так сделал, к примеру, владелец виллы неподалеку от Пьяцца-Армерина на Сицилии. Памятуя о мастере-изобретателе Дедале, римские архитекторы и строители, возможно, выкладывали полы в обеденных залах изображением лабиринта для того, чтобы отметить помещение своим фирменным знаком. Но ни одна из этих версий не имеет под собой хоть сколько-нибудь твердых доказательств. Возможно, эти урбанизированные геометрические узоры с их четвертями петляющих дорожек, стенами и сражениями были всего-навсего напоминанием о Риме. В самой столице полы с изображением лабиринтов не встречаются, но для тех римлян, что жили на чужбине — в Африке, Иберии, Галлии, Британии и провинциальной Италии — они, вероятно, играли роль символа «дома», величайшего из городов и центра Вселенной.