Вечное утро - страница 4

— Пора выбираться из квантовой ямы!.. — она облегчённо улыбнулась встречному ветру. Последний год жизни прошёл бурным, но однообразным… Хотелось бы вернуться домой — и показать родичам, чего она стоит на самом деле!

Как бы ты не относилась к своей родине, по какой бы причине не оставила края, где родилась и выросла, тоска по родным местам всё равно поселится в твоём сердце. Сейчас, уже переправившись через море Вейндал и находясь на границе Антеи и земель Светлых — Триречья — Рарека чувствовала ностальгию особенно остро. Пусть впереди её ждал досмотр приставучих стражей, пусть за каменной грядой, обрамлявшей границу страны, её будут ждать лишь косые взгляды и обидные насмешки, на ум всё равно приходили картины из детства. Воспоминания о полях зелёной травы, высившихся до самых небес деревьях, расписных домиках, гармонично вписывающихся в природный пейзаж, могли помочь преодолеть любое… негативное отношение.

Колокольный звон города Светлых на границе с Антеей гудел над лесами и лугами Триречья. Он пробуждал ностальгию по детству, когда Рарека была ещё слишком юна, чтобы осознать все запреты — детям разрешалось играть во что хочется, их не принуждали общаться свободно только в пределах варны [каста, определяемая по дате рождения, характеру и личным склонностям ребёнка] и не склоняли к политическим или финансовым бракам на благо семьи, в которой страдали все — ради потомства, которому тоже уготовано страдать, слушаться приказов и возвеличивать Антею.

Потом колокольный гул начал раздражать своей монотонностью. Вместо завораживающей и грандиозной мелодии звенела какофония наобум. Присматриваясь к городу внимательнее, Рарека обнаружила, что ворота открыты и мост через ров опущен, всё селение было опустошено, дома стояли в руинах, а детинец [крепость, принадлежащая жителям в целом, а не конкретному владельцу] частично обрушен.

Теперь в сознании драконессы постоянный звон колокола обрёл смысл — он либо пел панихиду по погибшим, либо служил средством сбора уцелевших… А может, стал ловушкой, приманкой для тех, кто рискнёт откликнуться на его зов… Даже с высоты полёта было видно, как вытоптали траву вокруг города, как разорили огороды, кое-где неприкаянно бродили перепуганные домашние животные, сбежавшие из-за поломанных загородей. Город осадили — и сделали это яростно и молниеносно, швыряя крупные камни то ли телекинезом, то ли осадными орудиями. Только почему не празднуют победу напавшие? Где тела проигравших? Что тут происходило, в конце концов?!

Не такой встречи она ждала…

Рарека уменьшила скорость своего полёта, медленно паря над развалинами, всматриваясь в них, в тщетной надежде разглядеть хоть какой-то признак разумной жизни. Но это не значило, что за драконессой не следил чей-нибудь внимательный взгляд, держа заряженное оружие или готовясь поприветствовать нежданную гостью магией-праной.

Решив не заниматься исследованием города, Рарека с силой взмахнула крыльями и устремилась прямо к детинцу, намереваясь приземлиться на крышу, где уж точно негде было спрятаться меткому стрелку. Дыры от снарядов были и там — должно быть, обстрел производили с воздуха. Из-под камней и обломков кое-где выступали сломанные конечности или брызги засохшей на ярком солнце крови, но флаг поселения — золотую морду с розой в зубах на фиолетовом поле — так никто и не снял, город отстоял себя. Рарека видела трупы вблизи и раньше, на гладиаторской арене, но те смерти казались более справедливыми и не удручали настолько…

Вид родной земли, разорённой, разрушенной неизвестным противником, заставлял драконессу ощущать почти физическую боль. Двигаясь медленнее, она оглядывала всё чаще встречающихся мертвецов, надеясь, что раны некоторых могут быть не совсем смертельными — запасённой энергии хватило бы на лечение, восстановление тела, если бы только отыскать хоть кого-то, в ком теплилась бы жизнь…

Рарека подошла к краю площадки и присмотрелась к городу внимательнее. Увиденное повергло в ужас и шок ещё глубже. На пепелище, среди руин и развороченных улиц играли дети. Детёныши антов, маленькие сородичи Рареки, качались на колокольной верёвке, смеясь под адскую какофонию. В растоптанных огородах мохнатые дракончики играли в салки вслепую, нахлобучив на головы вёдра и выеденные тыквы, другие гонялись за птенцами в загонах и ловили их в мешки.