Вечность длиною в день - страница 9
– Может, поделишься? – попросила Ритка.
Вероника, наклонившись к самому уху подружки, ответила:
– Неужели сама не знаешь?
– Ах, ты об этом? – разочарованно проговорила Ритка и добавила: – Однако, ты смелая. Не боишься последствий?
– Последствий? – переспросила Вероника – Я что, разве похожа на наивную девочку? Кстати, это ещё не самый интересный способ, к тому же не очень действенный. Я хочу сказать, что не на всех мальчиков действует, а Сергей… – Вероника мечтательно вздохнула, – он другой, не такой, как все пацаны, с кем я встречалась, так что к нему нужно особый ключик подбирать. Чёрт возьми! А это интересно! Как в азартной игре: выиграешь или проиграешь. Но я выиграю. Обязательно! Я не я!
Ритка засмеялась и, похлопав в ладоши, сказала:
– Тогда действуй. А я посмотрю, как это у тебя получится. Мне даже интересно, чем всё это закончится.
Про себя же подумала: «Хваткая, однако, девица, с такой можно вершить великие дела».
Но как бы Вероника ни бахвалилась перед Риткой, у неё ничего не получалось. Сергею, казалось, было абсолютно всё равно, кто рядом с ним. Ни Лена, ни Вероника ему особенно не нравились. Ритка, которая была мастером раздувать скандалы истравливать людей между собой, сразу поняла, что девчонки друг другу не уступят. Она, потирая руки, наблюдала за их каждодневными перепалками, но принимать чью-либо сторону не торопилась.
Ленка не выдержала и примчалась к Ритке.
– Ритка, стерва, – прошипела Ленка, – кто тебе дороже: я или эта курва?
– Ленок, – ответила Ритка, вальяжно откинувшись в кресле, – решай свои проблемы сама. В этом деле я тебе ничем помочь не могу. К тому же Вероника из нашего круга, и она мне нравится. А ещё…
Ритка о чем-то глубоко задумалась и замолчала, не желая продолжать разговор.
– Что ещё? – с нетерпением спросила Ленка, глубоко возмущённая предательством подруги.
– А ещё, – усмехнувшись, продолжила Ритка, – у меня на неё далеко идущие планы, да и на тебя тоже. Так что советую с ней помириться, вы мне будете нужны в одном деле.
– В каком ещё деле? Что за планы? – Ленка удивленно приподняла брови.
– Да так, пока не время об этом говорить. Вскоре ты обо всём узнаешь, – и подумала: «Возможно… Если не надоешь мне».
Но Ленка не хотела мириться с несправедливостью:
– Я ей морду разукрашу, чтобы не смела на чужое зариться, курва, – пообещала она.
Ритка подскочила в кресле и, наклонившись к своей, как она считала, недалекой и тупоголовой подруге, злобно зашипела:
– Что хочешь делай, а руки не распускай.
– Что? Что? – не поняла Ленка.
Ритка повторила четко, выговаривая каждое слово:
– Не смей её трогать. Поняла, дура!
– Хорошо, – быстро согласилась Ленка, – если хочешь, не буду её трогать. Только всё равно, Ритка, ты стерва.
Потом обиженно засопела и добавила:
– А кровушку ей всё равно попорчу.
– Это как тебе будет угодно, – согласилась Ритка.
Что ни говори, Белкина имела большой авторитет в своем кругу, так как была признанным лидером, кроме того, она была уверена на все сто, что Ленка не посмеет её ослушаться.
Ленка не понимала, почему Ритка встала вдруг на сторону Вероники и не помогла ей, своей лучшей подруге. Так что с соперницей придется разбираться самой, да ещё непривычным способом – без рук, деликатно. А деликатничать Ленка не привыкла, но идти против Ритки как-то не хотелось. «Зараза всё же эта Ритка, – думала она, – а эта Вероника, как я её ненавижу. И зачем только её черти принесли? Пацаны – козлы, только на неё и пялятся».
Вероника подозревала, что внесла некий резонанс в этот круг избранных. Она была рада до потери пульса, что её приняли. Даже учителя стали по-другому к ней относиться. В общем, быть избранной в круг Ритки Белкиной давало много привилегий и преимуществ.
Сергей же, в отличие от Вероники, вовсе не дорожил дружбой с «высшим обществом» и гораздо чаще проводил время в обществе других пацанов. Вместо вечеринок и встреч, бесполезных, скучных и однообразных, он бывал в совершенно ином месте: с детства мечтал стать десантником, поэтому записался в ДОСААФ, как только позволил возраст. Каждое утро и в мороз, и в жару бегал по десять километров, мог часами просиживать на карнизе девятиэтажки, свесив ноги вниз, и снисходительно посматривать на прохожих.