Вечный двигатель инженера Трофимова [СИ] - страница 2

— Ваших рук дело? — строго спросил Федор Иванович.

— Моих, — признался Трофимов не без гордости, немного неуместной в его положении.

— Гордитесь собой? — зачем-то уточнил следователь.

Трофимов замешкался, не зная, каким должен быть правильный ответ.

— Не без этого, — осторожно ответил он.

— А напрасно, голубчик! Негоже гордиться воровством!

— Каким воровством, позвольте?! — возмутился инженер.

— Не позволю! — отрезала звезда. — Вы про закон сохранения энергии слышали?

Трофимов слышал, особенно часто от редакторов научных журналов, куда он посылал схемы своих изобретений и откуда ему возвращали их с издевательскими комментариями. Инженер ненавидел закон сохранения. Закон унижал его творческую инициативу. Но теперь-то он всем доказал! Этот двигатель настоящий, и плевать он хотел на официальную физику… Двигатель демонстративно нарушает, топчет закон сохранения энергии, и, конечно, Трофимов гордится собой и своим блестящим изобретением. Но о чем бормочет этот пятиугольный визитер?

— Его нельзя нарушать, — сообщил Федор Иванович с укоризной. — Вернее, не так: его нельзя нарушить! Понимаете разницу?

— Можно, и я это сделал! — гордо заявил инженер, осмелившись посмотреть в жуткое ротовое отверстие пришельца.

Звезда вздохнула, обдав Трофимова горячим облаком сероводорода.

— Вы нарушили не закон сохранения энергии, — это невозможно в силу устройства вселенной, — а закон о частной собственности. Ваша конструкция не берет энергию ниоткуда, как вы это себе вообразили, Валерий Николаевич. Она берет ее у нас!

— Я не понимаю… — пробормотал Трофимов.

Его спина покрылась испариной.

— Так я вам разъясню, — ответил следователь приторно добрым голосом. — Вы присоединились — надеюсь, случайно — к энергосистеме нашего гнездовья… то бишь, города. Как вам это удалось, сейчас выясняет наша следственная бригада. Сколько времени горит лампочка?

— Месяц… — ответил похолодевший инженер.

— Месяц, ясненько. Это соответствует… Нет, вы все равно не поймете. Думаю, вам будет интересно узнать, что ваше изобретение обесточило целый город, вызывав инфраструктурную катастрофу!

Слова «инфраструктурную катастрофу» тварь произнесла с особым удовольствием, словно смакуя. Трофимов подумал вдруг, что ей доставляет наслаждение этот допрос, его страх и замешательство. Должно быть, ей не каждый день доводилось пытать подвешенного на ковре человека. Трофимов решил держаться с достоинством, как подобает русскому инженеру. Получалось плохо: Федор Иванович доступно объяснил ему суть промаха, ткнув инженера носом в ошибку, как щенка в лужу мочи.

— Это всего лишь маленькая лампочка… — попытался оправдаться Трофимов.

— Понятие потерь при передаче вам знакомо? Мы живем почти что в другой галактике. Сожжена энергия огромного города, чтобы вы могли любоваться вашей лампочкой.

Инженер подавленно молчал.

— Что делать с вами будем, Валерий Николаевич?

Трофимов не знал. Он подумал, что мог бы отдать в счет погашения ущерба свою курьерскую зарплату и небольшие сбережения, но звезда прочла его мысли и фыркнула.

— И куда нам девать эти копейки, дорогой наш Трофимов? — театрально спросила она, всплеснув мясистыми щупальцами. — Да вам самому их не хватает, а тут речь о компенсации ущерба целому городу! — Слова «компенсация ущерба» звезде тоже явно нравились. — К тому же непонятно, как протащить материальные ценности из вашего мира в наш. Нет, этот вариант нас не устроит.

— А что же тогда? — растерянно спросил инженер.

— Мы не можем применить против вас законы о воровстве — вы некоторым образом вне нашей юрисдикции. Тут другой случай: лиса забралась в курятник и утащила кур. Лису поймали. Что в вашем мире делают с такой лисой, Валерий Николаевич?

Трофимов не видел лис за пределами зоопарка и надеялся, что Федор Иванович, свободно читавший его мысли, тоже. Поэтому он с чистой совестью соврал:

— Проводят профилактическую беседу. Объясняют лисе, как она неправа. А потом отпускают ее.

— Что, просто берут и отпускают?

— Д-да… — неуверенно подтвердил инженер упавшим голосом.

Кажется, его маленький обман не сработал. Звезда задумалась, завертевшись колесом. Трофимов пожалел, что его руки приклеены к ковру и он не может зажать нос: живой вентилятор обрушил на него волну резкой вони, от которой заслезились глаза. Он открыл рот и задышал глубоко и часто, как собака.