Вечный огонь - страница 11

Какая-то радостная пружина подрагивала у Алексея внутри. Он едва ли не запел во всеуслышание: «У самовара я и моя Маша» — любимую песню своей матери Серафимы Ильиничны, она часто прокручивала пластинку с этой записью на старом, еще до войны приобретенном патефоне.

— Мурлычешь?

— …А на дворе совсем уже темно.

— Вот приедем — ей и споешь.

— Думаете, нет?

Вместо прямого ответа Макоцвет как бы между прочим заметил, показывая глазами на лыжи:

— Зря тащишь дрова!

Макоцвету удалось сесть. Алексей наклонился над ним, обнимая лыжи. Мичман смотрел на инженер-лейтенанта снизу вверх, в который раз повторяя:

— Говорю же тебе, взял бы наши. А то затеял целое дело: искал инструктора, тащился на спортбазу!..

— Так удобнее: крепления отлажены.

— Отлажены, отлажены… Какая чепуха! На гонки, что ли, собрался?

— Вы же знаете: я не стандарт. Ростом не вышел, зато нога — лапища. Туловище короткое, ноги длинные… В школе комаром дразнили, — признался, иронизируя над собой, Алеша. — С таким, как я, одни неудобства: китель длинный, брюки коротки, обувь приходится шить на заказ.

— Расхвастался, комарик! С чего бы это?

— Разве не слышали, новые протуберанцы появились на солнце, — похохатывал Алексей Горчилов.

— После такой полундры любая малость радует. — Мичман сказал: «После такой полундры», — подразумевая плавание, из которого вернулись два дня назад. — Гляди, какие колосья красуются! — Кивнул на оконное стекло автобуса, разрисованное морозом, сплошь обросшее мохнатым инеем.

Алеша смотрел на то, что мичман назвал «колосьями». Но ему вместо колосьев виделись пальмовые листья. Кому что, улыбнулся про себя Алеша, мичман, видать, до конца жизни останется в душе хлебопашцем и все будет мерить теми мерками, к которым привык с детства.

— Лавливал со льда? — поднял взор Макоцвет.

— Не приходилось.

— Озер вокруг — тьма. Рыбы — голой рукой бери.

— А я полагал, на Севере все бедно.

— Что ты, ни в коем случае! И рыбы, и зверя, и грибов, и ягод — богатства неслыханные! А сколько оленей, а какие звероводческие хозяйства! На Большой земле куда как беднее.

— Вот тебе и тундра, вот так пустыня!.. — протянул заинтересованный Алеша.

— А ты думал!.. — Макоцвет смотрел снизу вверх на Горчилова, зажатого со всех сторон черными шинелями.

Горчилов подшучивал:

— Можем не донести улов, Иван Трофимович. — Кажется, впервые Алеша назвал мичмана по имени-отчеству, обстановка расположила.

— Честно говорю! — откликнулся на полном серьезе мичман, уловив в голосе Горчилова ироническую нотку.

Они сидели в тесной прихожей на низких скамеечках, переобувались. Макоцвет поглядел внимательно на хлопчатобумажные носки Алексея, запротестовал:

— Куда с таким рыбаком!.. Мария!

Жена появилась в дверном проеме, в пестром домашнем платьице, полная, добротная, с круглым лицом, коротко стриженными волосами.

Видать, все Марии-Маши толстухи, подумалось Алексею.

— Макоцвет, ты звал? — При людях она обычно зовет мужа по фамилии.

— Погляди на вояку!

Маша улыбнулась Алексею, скрестив руки на груди, поглаживала сама себе плечи пухлыми ладонями. Муж попросил:

— У меня были носки домашней вязки. Найди, а?

Носки оказались не по размеру. Попробовали вместо них подмотать портянки — нога в сапог не входит.

— Нескладный ты, парень, — разочарованно заметил Макоцвет. — Последнее средство: обверни ступню газетой.

— У Макоцвета рецепты на все случаи жизни. — Маша пошла в комнату за газетами.

Надели ватники, вскинули на спину заплечные мешки. У мичмана еще и двустволка-тульчанка на шею за ремень повешена, легла поперек груди — так в войну автоматы носили. Лыжи взяли под мышки и пошагали вдоль улицы. В городке, словно в деревне, все ходят не по тротуарам, а по проезжей части, то ли потому, что машин мало, то ли панели узкие.

За околицей (какая околица — просто низенькие по сравнению с жилыми домами строения: казармы, клуб, гаражи) раскинулась снежная целина. Встали на лыжи, заработали палками. Когда дорога повернула за сопку и оказалась в узкой теснине, увидели КПП — контрольно-пропускной пункт: серобетонная караулка с плоской по-южному крышей, полосатый шлагбаум. В низком ущелье река, через нее переброшен высокий мост.