Вечный огонь - страница 35

Дудка вахтенного вернула Николая Черных к реальности. Переливисто засвиристела, человеческим голосом повелевая:

— Начать утреннюю приборку!

К полудню на «Семен Челюскин» пожаловали шефы — представители комсомола Якутии. Их встречали на причальной стенке замполит подводной лодки Степаков и секретарь комсомольского бюро Яша Урусов. Яша — старшина первой статьи, он из пятой боевой части, как и Николай. Якут, коренастый, большеголовый, крупнолицый, с широко посаженными в косых разрезах век глазами. Родом Яша из поселка Сунтары, что на реке Вилюе, притоке Лены. Еще при швартовке посмотрел было Николай Черных в крупные, каштанового цвета глаза Яши, оживленно забегавшие в узких щелках, и подумал: «Кому край света, кому край родной».

Секретарь обкома комсомола Светлана Никина кинулась к Яше, обняла. Она знала его еще до службы. Урусов работал инструктором горкома в Мирном, в городе, где добывают алмазы.

— Здравия желаю, товарищ капитан третьего ранга! — К замполиту Степакову подошел секретарь Тикси-Булунского райкома комсомола Борис Дегтярев.

Замполит показал рукой на трап.

— Проходите, дорогие шефы. — Тут же спохватился: — Почему вас так мало?

Светлана Никина пояснила:

— Должны были приехать ребята из колхоза «Арктика», но вездеход подвел. Передали по рации, чтобы вы к ним пожаловали.

— Далеко? — спросил замполит.

— Быко́ва протока… — Светлана улыбнулась, стягивая рот гузкой. Она стеснялась разоблачить свой, как ей казалось, постыдный недостаток: плотно посаженные широкие лопаточки верхних передних зубов в тесноте наползали друг на дружку. Продолговатое смуглое лицо девушки, ее тонкие темные брови, карие глаза — все просило улыбки широкой, свободной. Но зубы не позволяли. Зря, конечно, она боялась их показать — нисколько они ее не подводили, но ей казалось… — Если вертолетом, час времени.

— Около того, — уточнил Борис Дегтярев. — Зато посмотрим Лену.

— Добро, — полусогласился замполит. — Давайте пока зайдем в наше временное пристанище — кубрик ледокола, посидим, все обговорим.

Винтокрылая машина долго вертела горизонтальными лопастями, прогреваясь. Лопасти винта казались неимоверно мягкими, эластичными, при малых оборотах они опускались концами вниз. И, только набрав скорость вращения, вытянулись впрямую, образовав над машиной широкую, прозрачного стекла тарелку. Легко оторвавшись от земли, вертолет пошел свечой вверх, затем, качнувшись, с усилием упираясь винтом хвоста, развернулся, зависая на месте, и, как бы падая набок, понесся в сторону материка.

Вертолет трясло и кидало, словно безрессорную коляску по глубоким рытвинам поганой дороги. Стук мотора, шипение забортного воздуха, врывающегося в дверные и в иллюминаторные щели, мелкая, с ознобным зудом, вибрация корпуса, позванивание металлических, плохо принайтованных вещей — все это раздражало, создавало неуют в салоне.

Николаю Черных хотелось поговорить, выспросить у у того же Бориса Дегтярева о его житье-бытье здесь, на краю земли, но пришлось рукой махнуть: в таком гаме не услышишь людского слова, только глотку надорвешь. Сидевший напротив старший лейтенант-торпедист, считай, в самое ухо влазил своей соседке Свете Никиной, а разговор все равно не клеился. Света ежилась, как от щекотки, поводила плечами, вертела головой, показывая что-то на пальцах — пантомима, да и только!

Начала одолевать прохлада. Добро, надели меховые куртки. Светлана зябко поводила плечами в своем демисезонном пальтишке. А старший лейтенант — командир торпедной группы, ясно, не догадался прикрыть ее полой своей просторной теплой одежины. Замполит держал фасон, что ли? Сидел без куртки, в одном кителе. Куртка его брошена в хвост салона на кучу брезента. Борис Дегтярев, опытный, привычный к здешнему климату человек, одет надежно: кожанка на «молнии», под нею шерстяной свитер грубой домашней вязки — удобно в любую погоду.

Где же Быкова протока, где Быков мыс?

Николаю, конечно, не разобраться. Здесь все сплошь изрезано протоками, утыкано мысами, испещрено островами. Рябая территория, если смотреть свысока, непригодная для человеческого обитания.