Вечный слушатель - страница 15
(Хор) Все — в дрожь!.. — и т. д.
Если прешься в дом богатый, баба — лучший провожатый,
Но — добычею делиться надо с ней.
Сколько ты не строй мужчину, но прикрыть-то надо спину,
Женский глаз в подобный час — всего верней.
Ремесло не смей порочить: прежде чем начнешь курочить,
На кладовки не разменивай труда:
(Рожок: Да! Да!)
Глянь под крышу! Очень редко хоть ружье, хоть статуэтка
Там отыщется, — поверьте, господа.
(Хор) Все — в дрожь!.. — и т. д.
И сержант, и квартирмейстер, ясно, долю слупят с вас —
Отломите им положенную мзду.
Но — не вздумайте трепаться про сегодняшний рассказ,
Я-то сразу трачу все, что украду.
Ну, прощаемся, ребята: что-то в глотке суховато,
Разболтаешься — невольно устаешь.
(Рожок: Не врешь!)
Не видать бы вам позора, эх, нахлебнички Виндзора,
А видать бы только пьянку да дележ!
(Хор) Да, грабеж!
Глядь, грабеж!
Торопись прибарахлиться, молодежь!
Кто силен, а кто хитер,
Здесь любой — матерый вор.
Жаль, всего на свете не сопрешь! Хо-рош! Гра-беж!
Грабеж!
Служишь — хапай! Всей лапой! Все — в дрожь!
Все — в дрожь! Гра-беж! Гра-беж! Гра-беж!
Стелленбос
Генерал чертыхнулся, заслышав пальбу,
И велел, чтобы выяснил вестовой:
Что за кретин искушает судьбу?
Что за осел принимает бой?
Того и гляди — пойдет заваруха,
А там и кокнут кого невзначай!
Чтоб не пер, зараза, поперек приказа,
Он самочинцу влепил нагоняй.
Все шестеренки да винтики,
Да разные палки в колеса, —
Начальники наши горды
(Тяжелы же у них зады!),
Но пуще всей чехарды
Боятся они Стелленбоса!
Большую пыль пустил генерал!
Генерал учинил большой разнос!
Генерал «ничего такого не ждал»,
А буры нам натянули нос!
Не сидеть бы нам, как клушам на яйцах,
Мы успели бы брод перейти без потерь —
Но чертовы буры, спасая шкуры,
Смотались, и хрен их проймешь теперь!
Польстился на ферме спать генерал, —
Приглянулся уж очень дом на холме,
Простудиться, видите ли, не желал,
И до ночи мы копались в дерьме.
Покуда мы разбивали лагерь,
Он подремал над книгой слегка.
А во время в это буры де Вета
Просочились сквозь наши войска!
Ведь видел же он, что буры с гор
Нахально глядят на нас в упор,
Но он к подножию нас припер.
Заявив, что любая тревога — вздор.
Генерал не желал рисковать разведкой,
Не стал обстреливать горный кряж —
Он чуял в кармане Орден Бани
И созерцал окрестный пейзаж.
Он выклянчил орден, но не утих
(Молчали прочие, как в гробу),
Навесив медали на крыс штабных,
Он выехал на солдатском горбу!
Он будто не знал, что кругом — холера,
На того, кто стрелял, он свалил вину,
Он тявкал шавкой, грозил отставкой
И на полгода прогадил войну!
Все шестеренки да винтики,
Да разные палки в колеса, —
Начальники держат бразды,
И пока что еще горды —
Но пуще всей чехарды
Боятся они Стелленбоса!
Сторожевой дозор на мосту в Карру
«…и будут дополнительные отряды
по охране моста через Кровавую Реку».
Приказ по округу: линии коммуникаций.
Южноафриканская война
Стремительно над пустыней
Смягчается резкий свет,
И вихрем изломанных линий
Возникает горный хребет.
Вдоль горизонта построясь,
Разрезает кряж-исполин
Небес берилловый пояс
И черный мускат долин.
В небе зажгло светило
Красок закатных гроздь —
Охра, лазурь, белила,
Умбра, жженая кость.
Там, над обрывом гранитным,
Звезды глядят в темноту —
Резкий свисток велит нам
Сменить караул на мосту.
(Стой до седьмого пота
У подножия гор —
Не армия, нет — всего-то
Сторожевой дозор.)
Скользя на кухонных отбросах,
На банках из-под жратвы,
На выгоревших откосах,
На жалких пучках травы —
Выбрав путь покороче,
Мы занимаем пост —
И это начало ночи
Для стерегущих мост.
Мы слышим — овец в корали
Гонит бушмен-пастух,
И звон остывающий стали
Ловит наш чуткий слух.
Воет шакалья стая;
Шуршат в песчаной пыли,
С рыхлых откосов слетая,
Комья сухой земли.
Звезды в холодных безднах
Мерцают ночь напролет,
И на сводах арок железных
Почиет небесный свод.
Покуда меж дальних склонов
Не послышится перестук,
Не вспыхнут окна вагонов,
Связующих север и юг.
Нет, не зря ты глаза мозолишь
Бурам, что пялятся с гор, —
Не армия, нет — всего лишь
Сторожевой дозор.
О радость короткой встречи!
И тянемся мы на свет,
За глотком человечьей речи,
За охапкой старых газет.
Радость пройдет так скоро —
Но дарят нам небеса