Вечный воитель - страница 8

Король расправил плечи.

— Ты стоишь передо мной во плоти, и я хочу, чтобы ты исполнил свою клятву. Я изумился.

— Какую клятву?

Пришла очередь удивляться королю.

— Как какую? Ты же обещал, что если элдрены снова овладеют Мернадином, ты вернешься и вмешаешься в битву между ними и людьми.

— Ясно, — я сделал рабу знак принести мне кубок с вином. Получив желаемое, я принялся разглядывать карты. Для Джона Дейкера это была бессмысленная война, бессмысленная и жестокая, которую вели друг против друга ослепленные взаимной ненавистью нации. Однако выбора у меня не было. Я — человек, а потому обязан всеми силами защищать своих сородичей. Род людской должен быть спасен!

— Элдрены, элдрены, — пробормотал я. — Чем им так досадили люди? Неужели они на самом деле такие злодеи?

— Что?! — прорычал Каторн. — Ты смеешь подвергать сомнению слова нашего короля?

— Вовсе нет, — ответил я. — Мне лишь хочется узнать, чем сами элдрены объясняют свою воинственность. Чего они добиваются?

Каторн пожал плечами.

— Они стремятся уничтожить нас, — сказал он. — Этого тебе недостаточно?

— Нет, — отозвался я. — Раз война, должны быть и пленные. Что они говорили на допросах? — я взмахнул руками. — И что говорят вожди элдренов?

Король Ригенос покровительственно улыбнулся.

— Ты многое забыл, Эрекозе, если ты не помнишь элдренов. Они — не люди. Они умны и расчетливы. У них языки без костей. Они забалтывают человека до неподвижности, а потом когтями вырывают у него из груди сердце. Хотя, надо признать, в отваге им не откажешь. Под пытками они умирали, так и не открыв нам своих истинных планов. Они хитры. Они хотят, чтобы мы поверили в их болтовню о мире, о взаимном доверии и помощи; они надеются усыпить наше внимание, а потом покончить с нами одним ударом, навести на нас порчу и сглаз. Не будь наивным, Эрекозе! Не пытайся говорить с элдреном так, как говорил бы с человеком, ибо иначе ты обречен. В нашем понимании, у них нет души. Они лишены любви, если не считать их расчетливой верности своему хозяину Азмобаане. Пойми, Эрекозе, элдрены — это демоны. Они — чудовища, которым Азмобаана на потеху аду даровал подобие человеческого облика. Но пусть тебя не обманет их внешность! Внутри элдрены не люди, внутри они — нелюди!

Лицо Каторна исказила гримаса.

— Не доверяй элдренским собакам! Они насквозь лживы, лживы и злы! Мы не будем знать покоя, пока не уничтожим их всех до единого. Раз и навсегда — так, чтобы на Земле не осталось ни кусочка их плоти, ни капли их крови, ни косточки и ни волоска! Я не преувеличиваю, Эрекозе. Если в нашем мире останется хоть частичка тела хотя бы одного элдрена, Азмобаана сможет воссоздать своих прислужников и снова натравить их на нас. Потому нужно сжечь это демонское отродье — всех: мужчин, женщин, детей! Сжечь, а пепел развеять по ветру! Вот что нам предстоит, Эрекозе, вот что предстоит человечеству. И добрые силы благословили нас на подвиг!

Тут раздался еще один голос, мягче и нежнее прежних. Обернувшись к двери, я увидел Иолинду.

— Ты должен повести нас к победе, Эрекозе, — сказала она прямо. — Каторн не лгал тебе; правда, он мог бы выбирать выражения. Дела обстоят именно так. Ты должен повести нас к победе.

Я посмотрел ей в глаза. И глубоко вздохнул, чувствуя, как застывает и холодеет лицо. — Я поведу вас, — сказал я.

На следующее утро меня разбудили рабы, которые готовили мне завтрак. Рабы? Или жена, которая расхаживала по комнате, собираясь будить сына?

Я открыл глаза, ожидая увидеть ее.

Но не обнаружил ни жены, ни квартиры, в которой я жил в бытность Джоном Дейкером.

Рабов тоже не было.

Мне улыбнулась Иолинда. Оказывается, это она, своими собственными руками, готовила мне завтрак.

На мгновение я ощутил слабую вину, как будто я каким-то образом предал свою жену. Но потом я понял, что мне нечего стыдиться. Я стал жертвой судьбы или сил, сущность которых мне не дано уяснить. Я больше не Джон Дейкер. Я Эрекозе. Я понял, что лучше всего будет поскорее свыкнуться с этой мыслью. Тот, с кем случилось раздвоение личности, — просто-напросто больной человек. Я пообещал себе как можно скорее забыть о Джоне Дейкере. Раз я стал Эрекозе, значит, надо быть им. В определенной степени я был фаталистом.