Ведется строительство - страница 28

— Я замучила тебя, да?

— Я знаю, что мне нужно проверить голову, раз я…

Она покачала головой.

— Все в порядке, Логан. Я постараюсь немного контролировать себя рядом с тобой. — Глаза Эми танцевали от озорства, и, понизив голос, она продолжила. — Я просто все время хочу тебя, как будто я подсела на твой член. Он мой наркотик.

Я уставился на нее, открыв рот.

— Не моя вина, что ты такой чертовски сексуальный, и я знаю, как удивительно чувствовать, когда твой член похоронен внутри меня, — не унималась Эми. — Или то, как он подмигивает и ухмыляется, когда видит меня, маленький дразнилка.

— Ах… — я сглотнул, чувствуя, как «дразнилка» дергается. Ему тоже нравилось быть внутри нее.

— Хмм, — я изучал Эми мгновение. — Как ты узнала, что я под столом?

Она залезла в карман и вытянула листок бумаги.

«Мудак!»

После инцидента с освежителем воздуха прошло несколько месяцев, и все это время Дэвид пытался отомстить мне. Я думал, он сдался, когда узнал, что станет дедушкой, но видимо нет.

«Что ж, в эту игру могут играть двое».

Внезапно я перестал быть таким уставшим, как раньше. Моя жена так хорошо пахла и была такой податливой в моих руках. Я опустил голову к ее плечу, осыпая поцелуями тонкую шею. Эми задрожала, и я улыбнулся в ее кожу.

— Тебе это нравится, детка?

— Мне нравится все, что ты делаешь.

— О, да? — я притянул ее поближе, чтобы она встала между моих расставленных ног. Я слегка прикусил мочку уха и зарычал, когда ее руки скользнули к моим бедрам.

— Эми, — предупредил я. — Ты подобралась ужасно близко к мистеру Ухмылка.

— Он ухмыляется мне?

— Думаю, если бы ты посмотрела поближе, он бы еще и подмигнул.

— Что ты задумал?

— Две вещи. Сначала я хочу пообжиматься с тобой здесь. А потом отвезу тебя домой и вымотаю так сильно, что тебе понадобится сон.

— Ты найдешь для этого силы?

— Я постараюсь.

— Я была уверена, что ты собирался взять меня здесь, — захихикала она.

— Часть меня хочет этого, но думаю, твой отец действительно взорвется. И теперь, когда я сделал тебя беременной, я выполнил задачу и могу не беспокоиться о цементе для меня. Но…

— Но?

— Мы могли бы позволить ему думать…

Она засмеялась, сжимая в кулак мою рубашку.

— Как?

Именно тогда я услышал голос Дэвида.

— Они все еще в моем кабинете?

— Да, — ответила Стейси.

Я ухмыльнулся, подняв Эми на руки.

— Подыграй мне, детка.

Она обвила руки вокруг моей шеи, а ноги вокруг бедер.

— Сделай это.

Хихикая, Эми спрятала лицо в основании моей шеи, и я вышел из кабинета, держа ее на руках. Я кивнул Дэвиду, который выглядел совершенно потрясенным — он-то был уверен, что я получу нагоняй от Эми.

— Спасибо, Дэвид. Стейси, можешь ответить на мои звонки? Мы будем немного заняты.

Затем я вошел в свой кабинет, закрыв дверь на замок, и прижал Эми к стене, стараясь действовать нежно.

— Его лицо стало красным? — спросила Эми.

— Почти фиолетовым.

— Мы ужасны.

— Ужасно прекрасны, — возразил я, целуя ее в губы.

— Я все еще получу свои горячие обжимашки, верно?

— Конечно.

— А когда мы вернемся домой?

— Мы с моим членом твои, — я немного задумался. — Потом мы можем поспать?

— Хорошая идея, — засмеялась Эми.

— Хорошо.

Еще несколько месяцев спустя

В больнице было тихо, и я был благодарен, что Эми находилась в отдельной палате. Я улыбнулся жене, которая сейчас держала нашего сына, тихо воркуя с ним.

Щелчок камеры оповестил об очередном готовом снимке.

Она подняла на меня глаза.

— Ты уже итак сделал слишком много фотографий, папочка.

Я покачал головой.

— Невозможно сделать достаточно фотографий кого-то столь прекрасного, — я наклонился, проводя пальцами по мягкому пушку на голове моего сына. — Он — совершенство, Эми.

Она передала его мне в руки и откинулась на подушки.

— Он так похож на тебя, — нежно улыбнулась она.

Я посмотрел вниз, посмеиваясь над тем, как он засунул свой кулак в рот, обсасывая его. Наш малыш был настоящим богатырем, и видеть, как Эми рожает его, было удивительно. Находиться рядом с ними, когда он пришел в этот мир; поддерживать жену, которая, обессилев, откинулась на мою грудь, когда родился наш сын, крича и протестуя — это было величайшим моментом в моей жизни. Я испытал ни с чем не сравнимое чувство, когда впервые взял его на руки.