Веди меня, ветер! - страница 25

Не дождавшись от меня никакого ответа, Риаган ушел к реке.

Я должна признать, что Риаган не так уж и не прав на мой счет. Я действительно ищу в нем зло. Я стараюсь увидеть недобрый умысел в каждом его шаге, в каждом движении. Это не значит, что зла в нем много. Просто мне так хочется, чтоб он был плохим. Тогда у меня не было бы к нему сочувствия. Тогда я могла бы без угрызений совести выместить на нем всю свою обиду за прошлое, настоящее и будущее. Так же было и с Медведицей, женой Микана. Я записала ее в злодейки. Я ссорилась с ней, даже дралась. Я решилась даже на вредительство. Во мне тоже есть это зло. Я тогда пообещала себе, что не буду так больше делать. Что я никогда не причиню никому вред из-за своей обиды. Неужели здесь я делаю то же самое? Очень похоже. Я уже переступила черту с теми рыбками, которых я сожгла.

Стало противно. Нет. Я так не хочу. Мне вдруг показалось, что если я позволю сейчас себе думать и поступать так же, как тогда, я подпитаю это зло и оно станет моим окончательно.

Нужно каким-то образом перестать злиться. Это ведь не будет значить, что я простила. Это не обяжет меня упасть в объятия Риагана. И это не будет означать, что я сдалась. Но мне нужна передышка. Злость душит. Она отнимает силы, лишает возможности думать. Остается только ущемленное самолюбие и попранная гордость. А они плохие советчики. Так меня учили с детства. Только вот применять эти знания в настоящей жизни, оказывается, очень трудно. Трудно даже поймать себя на том, что это действительно происходит. Потому что в злость падаешь, как в грязный омут с оползшего обрыва. Вокруг все мутное, и не понятно, куда плыть. Потому что вместо четких действий получается какое-то жалкое барахтание, в результате которого грязная вода забивает нос, а во рту привкус ила. Я себя сейчас именно так и ощущала. Если я научусь не злиться, может я увижу какой-то выход из этой ситуации.

Я свожу каждое действие и каждое слово Риагана к его обману. Наверное, нужно перестать отвечать на те его реплики, которые выводят меня из себя…

Но ведь, если я перестану говорить об этом, это не будет значить, что я перестала злиться. Это станет тлеть внутри, копиться и разгораться, пока не вырвется наружу. Как бы не стало еще хуже. Это мы уже тоже проходили.

Я не видела решения. Я понимала, что мне нужно сделать, но я не чувствовала, как это воплотить. На ум приходили только неподходящие возможные варианты действий. Результат любого из них был сомнителен. В любом случае итог был один: мы с Риаганом снова поссоримся. Или я решусь уйти в горы одна и погибну в каком-нибудь ущелье.

Может быть мне придется ждать, пока мимо этого места не пройдет какой-нибудь путник, который захочет взять меня в нагрузку. Вероятность этого очень мала. Кто еще захочет блуждать по этой местности? Ни одного клана на два дня пути вокруг. И я не была уверена, что рискну уйти отсюда с незнакомцем. Кто знает, куда он заведет… Один уже завел. По крайней мере, Риаган не имеет намерения причинить мне настоящее зло. Значит, придется договариваться с ним. Как это сделать, если в каждый наш разговор я или плачу, или ругаюсь, или шиплю? Каждый раз словно по неведомому мне щелчку, я теряю способность трезво рассуждать.

Нужно стать хитрее. Как Найрани. Она ласковыми словами ненавязчиво из моего брата веревки вьет. И это из своенравного, вспыльчивого Айгира, которого проще убить, чем уговорить или заставить что-то сделать. Видимо, это у нас семейное. Там, где не получалось у меня, Найрани парой улыбок и лаской добивалась от него всего, чего ей было нужно. Вот бы научиться так же! Опробовать бы этот способ на Риагане. Вдруг сработает.

Но сначала – отпустить злость. Не годится, чтоб при улыбке зубы скрипели от гнева. Это уже будет оскал, а не улыбка. На такое точно никто не поведется.

Я пыталась. Честно. И у меня получалось. Ну, почти всегда… Я останавливала себя, когда моя личная злобная змеюка начинала шипеть и плеваться ядом. Я научилась даже ловить момент ее пробуждения. И еще я поняла, что не все, что говорит и делает Риаган стоит принимать и на свой счет тоже. Обычно, когда он говорит, он просто говорит. Я заставляла себя бросить попытки найти другой смысл его слов. Я даже заучила для себя спасительную фразу: «Он сказал только то, что сказал». И это помогало. Змеюка все равно шевелила в моей душе своим хвостом, но уже не так явственно.