Ведьма Пачкуля, или Магия вредных привычек - страница 10

стр.

— М-м-м, очень миленько, — соврала Шельма, которая мечтала только о том, чтобы поскорее вернуться домой к Дадли.

— Постой, что это там виднеется? — указала вперед Пачкуля. — Вон там. Да нет же, там, тетеря. За кучей старых матрасов. Слева от разбитой тележки. Рядом с ржавой плитой. Видишь? Смотри точно поверх кучи жестянок из-под кошачьего корма. Вон на тот дырявый коврик. Ну что, разглядела?

Шельма прищурилась.

— А, это? Ты имеешь в виду ту старую развалившуюся хибару? — скривилась она. Но Пачкули уже и след простыл. Со всех ног она понеслась навстречу дому своей мечты, и Шельма нагнала ее только на пороге лачуги.

Дверь дома была нараспашку, а если говорить точнее, то она рухнула на поросший бурьяном пол в кучу ошметков отслоившейся от стен краски. Ржавые петли, некогда крепившие ее к косяку, валялись неподалеку. В оконных проемах болтались рамы без стекол, а на крыше зияли огромнейшие дыры. Из глубины темной лачуги доносился затхлый запах сырости и гнили. Зажмурившись от удовольствия, Пачкуля с наслаждением втягивала в себя смрадный воздух.

— Эй, ты в своем уме? — осведомилась Шельма. — На что тебе эта старая развалина?

Пачкуля открыла глаза, блаженно улыбаясь и часто моргая, словно только что вышла из транса.

— Шельмуся, — произнесла она, сияя от счастья. — Дорогая моя, вот оно, свершилось! Наконец-то я нашла то, что так долго искала. Добро пожаловать в мое новое жилище!

Глава третья

Настырный помощник


— Ну как, обживаешься? — поинтересовалась Шельма, когда несколькими днями позже Пачкуля заглянула к ней, чтобы одолжить запасной котелок. Ее собственный, как мы помним, восстановлению не подлежал. Получив котелок, Пачкуля, тем не менее, уходить не спешила. В глубине души она надеялась, что Шельма предложит ей остаться на завтрак.

— Вовсю, — рапортовала Пачкуля. — Заканчиваю ремонт. Уже починила дверь и перетащила из пещеры уцелевшие пожитки. Хорошо хоть, палочка заработала. Ни за что бы не смогла сама поднять все эти тюки. Впрочем, мебель перевозить не стала, недаром же на свалке живу — там и нашла новую.

Она старалась говорить бодро, однако временами в ее голосе сквозила печаль.

— Надеюсь, ты удосужилась там прибраться? — спросила Шельма. Она сидела за туалетным столиком с треснутым зеркалом и грела над свечами свои ежиные бигуди. Вокруг громоздились бесчисленные тюбики с губной помадой и пузырьки с лаком для ногтей.

— Прибраться? Это еще зачем? — фыркнула Пачкуля. — Мне и так хорошо. Может, заглянешь ко мне вечерком?

— Сегодня не могу, — ответила Шельма. — Нам с Дадли надо поработать над новым заклинанием.

— Ах, вот оно что, — расстроилась Пачкуля. — Ну, тогда в другой раз, — вздохнула она.

— Послушай, в чем дело? — спросила Шельма, видя, как помрачнела подруга. — Тебе разонравилась хибара?

— Нет, что ты, она чудесная. Просто… знаешь, честно говоря, мне там немножечко одиноко. На свалке такая тишина… кругом ни души.

— Хм. Пожалуй, я знаю, что тебе нужно, — задумчиво проговорила Шельма, нагибаясь за непокладистым перегревшимся ежом, который вырвался у нее из рук и устремился к дверям. — Тебе нужен помощник. У тебя единственной из всех ведьм никого нет.

— У меня есть мухи, — возразила Пачкуля, тыча вверх пальцем. Жужа и Дейв мгновенно оторвались от банки с печеньем и преданно закружили над колпаком хозяйки.

— Мухи? Мухи не в счет.

Жужа и Дейв возмущенно заметались взад-вперед. Но Шельма была права. Мухи не считались. Если верить словарю, то помощниками ведьм зовется всякая нечисть, которая им прислуживает и подчиняется. Впрочем, помимо нечисти помощниками могут быть коты, совы, вороны, летучие мыши, — да кто угодно, лишь бы у них была хоть капелька соображения. Чего не скажешь о Жуже с Дейвом и их сородичах. Ведь мушиное тельце такое маленькое, а уместить в него нужно столь многое, что для мозгов места, как правило, не остается.

— Подумай, сколько времени ты сможешь с ним сэкономить, — продолжала Шельма. — Разве тебе не надоело самой доставлять письма и выискивать нужные травы? Не говоря уж о том, чтобы за кем-нибудь шпионить.

На это Пачкуле нечего было возразить.