Ведьма Пачкуля, или Магия вредных привычек - страница 7

— Слишком далеко, — запротестовала Пачкуля. — И холодно.

— М-м-м. Ну хорошо. А что ты на это скажешь? «Уютный маленький домик с палисадником. Чистенькие, светлые комнаты. Прекрасный вид из окна».

— Бррр! Гадость какая! — скривилась Пачкуля.

— Тогда вот еще: «Пещера. Рядом с гоблинами. Без потолка, но в прекрасном состоянии».

— Нет уж, спасибочки! Только что оттуда!

— В таком случае, на сегодня это все. Хотя постой, вот еще одно. Звучит заманчиво: «Сдается домик на дереве. С площадкой для приземления. Идеально подойдет ведьмам высокого полета. Со вс. удоб.».

— Это еще что?

— Ты разве не знаешь? Со всеми удобствами, разумеется, — высокомерным тоном пояснила Шельма, любившая при случае изобразить из себя всезнайку. — По-моему, это как раз то, что нужно. Думаю, нам стоит взглянуть.

— Что, прямо сейчас? — заскулила Пачкуля, в тоске косясь на тостер с гренками.

— Именно. Как говорится, куй железо, пока горячо, — провозгласила Шельма и принялась наспех намазывать губы зеленой помадой.

К тому времени, когда Пачкуля наконец сменила свою замызганную пижаму на не менее замызганную кофту и вытряхнула из шляпы всех пауков, железо успело изрядно поостыть, но, несмотря на это, ведьмы все же отправились осматривать жилище.

— Что-то он мне не нравится, — проворчала Пачкуля, пытаясь разглядеть домик с земли. Он располагался на самой верхотуре, а Пачкуля была как раз из тех ведьм, кто мог спокойно переносить высоту, лишь намертво вцепившись обеими руками в древко метлы.

— Чепуха, — фыркнула Шельма. — Ты ж его отсюда даже не видишь.

— Вот именно что не вижу. Слишком высоко, а я, как назло, без помела, — посетовала Пачкуля. Ей так и не удалось вытащить на смотрины свою метлу, поскольку та слишком сдружилась с Шельминой и осталась дома помогать по хозяйству.

В ответ на Пачкулины уговоры метла вытащила из кладовки Свод Бесшабашных Законов и ткнула пучком прутьев в статью, гласящую: «Полеты на метлах в дневное время суток строго воспрещаются».

— Ничего, обойдемся, — рявкнула Шельма, которая начала подозревать, что подруга решила поселиться у нее навечно. По правде говоря, так оно и было. Пачкуля уже жизни своей не мыслила без Шельминых завтраков. — Полезай по веревочной лестнице, как все делают, — закончила Шельма.

— Может, хотя бы одолжишь мне свою волшебную палочку? — спросила Пачкуля. Ее собственная еще не успела прийти в себя после того, как ею пытались отменить заклятие волшебника.

— Разумеется, нет, — возмутилась Шельма. Применять палочки по пустякам считалось дурным тоном. Они предназначались для серьезных дел, к которым никак не относилось забрасывание на деревья ленивых ведьм. К тому же использование чужих палочек, как и полеты на метлах в дневное время, было запрещено законом.

— Тогда полезай первая, — скомандовала Пачкуля.

— Нетушки, — ответила Шельма. Вид веревочной лестницы внушал ей не больше доверия, чем Пачкуле. — Боюсь попортить макияж. Лучше я подежурю внизу и, если что, буду тебя ловить.

— Вот спасибо, — злобно буркнула Пачкуля.

— Всегда пожалуйста, — еще более злобно отозвалась Шельма и тут же дала себе слово навсегда раздружиться с Пачкулей, как только та от нее съедет.

Обливаясь холодным потом, Пачкуля ухватилась руками за хлипкие веревки и поставила ногу на первую ступеньку. Лестница предательски закачалась.

— Никак испугалась? — съязвила Шельма, глядя на застывшую в нерешительности подругу.

— Кто, я? Как бы не так! — бросила в ответ Пачкуля и принялась отважно карабкаться вверх.

Преодолев несколько первых ступенек, она заметно сбавила темп. Ей казалось, что она и так уже взобралась на немыслимую высоту. Воздух здесь был намного холоднее, чем внизу. Порывы ледяного ветра пробирали ведьму до самых костей, заставляя еще крепче вцепляться в канаты.

— Далеко там еще? — крикнула она, стараясь не смотреть вверх.

— Прилично, — отозвалась Шельма. Казалось, ее голос едва доносится с земли. — Ползи дальше, ты же только начала.

Сглотнув, Пачкуля заставила себя двигаться дальше. Шершавый ствол больно царапал коленки, ошметки коры и древесного мха попадали в глаза, а любимая кофточка то и дело цеплялась за острые сучки.