Ведьма по назначению - страница 42

Сделав заказ, девушка задумчиво смотрела в окно. И хотя ее лицо было грустным, а глаза печальными, все в ней было живо и очень привлекательно. В голове Дана все время крутилось воспоминание о ее глупом и опасном прыжке со скалы. Ее грациозность и плавность движений. Как она встряхивала головой, просушивая волосы, как заводила руки за голову, изгибалась, нежась под лучами утреннего солнца. При маленьком, почти подростковом росте, в этих движениях угадывалась чувственная женщина. Ему вдруг до безумия захотелось прикоснуться к ее густым золотисто-русым волосам, провести рукой по точеной, как у статуэтки, фигурке, словно вырезанной умелым мастером из слоновой кости. Заглянуть в темные мерцающее необычным фиолетовым оттенком глаза и разгадать все ее тайны. Она была такой нежной и беззащитной … что хотелось закрыть ее собственным телом от всех опасностей. Такое чувство к женщине у Дана появилось впервые …

«Красивая, маленькая и хрупкая … недоступная. Возбуждающие сочетание, надо признать», — усмехнулся про себя Дан.

Не давая себе времени передумать, он достал блокнот вестника и быстро написал:

Терять рассудок, делаться больным.

Живым и мертвым стать одновременно,

Хмельным и трезвым, кротким и надменным,

Скупым и щедрым, лживым и прямым;

Все, позабыв, жить именем одним,

Быть нежным, грубым, яростным, смиренным,

Веселым, грустным, скрытным, откровенным,

Ревнивым, безучастным, добрым, злым;

В обман поверив, истины страшиться,

Пить горький яд, приняв его за мед,

Несчастья ради счастьем поступиться,

Считать блаженством рая тяжкий гнет, –

Все это значит: в женщину влюбиться;

Кто испытал любовь, меня поймет.

Это стихотворение когда-то на лекции в их академии прочла ведьма Бьянна, доказывая, что и среди народов других миров есть вполне талантливые люди.

У Дана с малых лет была превосходная память, и он сходу запомнил поразившие его сроки неизвестного поэта со странным именем Лопе де Вега, жившего когда-то на планете Земля.

Дан вырвал листок, сложил голубем и отправил девушке.

Бумажный вестник, красиво описав полукруг, мягко опустился перед ней на столик. Она с недоумением взяла послание. Развернула и, прочтя стихотворение, оглянулась в поисках того, кто его отправил. Но Дан отвернулся к окну с деланно равнодушным видом. Ему хотелось поддразнить незнакомку.

Отставив недопитую чашку с чаем, она встала и быстро вышла из таверны. На столике одиноко лежал оставленный ею листок со стихами.

Дан проводил ее долгим и задумчивым взглядом. Потом, слегка обиженный равнодушным отношением к его романтическому посланию, отправился в замок.

***

Дан уже спал, когда его разбудил слуга:

— Господин, ваш отец желает поговорить.

Раздраженно отбросив одеяло, Дан вышел в кабинет. Над столом повисла воронка портальной связи, в которой мутно, как в слегка запотевшем зеркале, была видна половина торса отца.

— Отец? — голос Дана был хриплым спросонья и раздраженным.

— Здравствуй, Дан, — отец, как всегда, был безукоризненно вежлив и холоден.

— Да, конечно, здравствуй. Так что случилось? Почему ты решил поговорить среди ночи? Если ты намерен снова уговаривать меня — предупреждаю сразу: напрасно.

— Извини, я забыл, как ты не любишь, когда тебя будят подобным образом, — Бер-старший сделал вид, что не заметил раздражения сына.

Дан усмехнулся: вряд ли это было правдой — отец никогда и ничего не забывал.

— Мы с мамой сейчас не в стране, так что я не учел разницу во времени.

— Правда? Надеюсь, вы в Старграде, она любит этот прибрежный город океанид.

— Мы в Старграде. А разбудил я тебя, чтобы предупредить: я разрешил отделу по исследованиям древностей провести детальное описание замка и составить родословную нашей семьи. Ты сейчас там, так что, если тебе не составит труда, проследи за этим.

— Отец! Какого черта … Прости …

Дан прошелся по кабинету, запустив пальцы в волосы. Он был изумлен и рассержен.

— Ты всегда отличался некоторой экспрессивностью и невоздержанностью простолюдинов, — проговорил лорд Бер менторским голосом, от которого у Дана свело челюсти.

— Твои сторожевые псы как всегда на высоте, — голос Дана был полон злобного сарказма. — Ты никогда не оставляешь меня без присмотра. Но меня удивляет другое: что заставило тебя изменить традициям нашего рода? Ведь, насколько мне известно, никто из предков не допускал на территорию замка ни одного постороннего человека, горящего желанием провести собственное расследование, — Дан попытался взять себя в руки.