Ведьма по назначению - страница 49

Захватив добычу орков, они переправили ее в тайное место, которое уже давно было ими облюбовано.

Извилистый узкий проход, скорее звериная тропа, в горную долину через опасный перевал скрывал от посторонних глаз укромное убежище братьев. Неприступные скалы и дремучий лес надежно хранили их тайный приют. Но они все же опасались мести родственников бывших соратников и поэтому устроили свое жилище на вершине утеса, нависавшего над той неприметной тропой. Свои сокровища братья спрятали в пещере, вход в которую вырубили под полом своего хорошо укрепленного дома.

Но им не суждено было мирно жить на новом месте: ведьма так и не смогла выбрать, кому же из братьев отдать предпочтение, она была то с одним, то со вторым и доводила обоих до безумия своей неопределенностью. Братья, до этого не мыслившие существования друг без друга, стали ссорится из-за коварной женщины. Их ревность и ненависть только росли день ото дня. Лживая и коварная дрянь превратила их жизнь в ад. Злоба и мрак поселились в их душах. И однажды Эйр не выдержал: в порыве ярости он столкнул ведьму со скалы.

После гибели ведьмы у братьев на руках осталось несколько детей. Эйр и Альм продолжили жить в глуши, отделенные от остального мира неприступными горами и дремучими лесами. Но даже после смерти коварной женщины близнецы так и не потеплели друг к другу. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, не забреди к ним одинокий странствующий монах-маг из ордена Света. Он совершенно изменил жизнь отшельников, приведя их к своей вере.

После ухода мага Эйр скрылся в горах. Он нашел пещеру и прожил в ней долгие годы, занимаясь неожиданно открывшимися у него незаурядными способностями к магии. В одиночестве он оплакивал возлюбленную, которую так и не смог забыть. Его летописи были полны горечи и сожаления. Несмотря на стремление уйти от мирской жизни и полностью посвятить себя магическим экспериментам, Эйр до последнего часа любил неверную ведьму и сожалел о своем поступке.

Альм остался в доме и растил детей, не делая между ними различий. Он взял себе имя Бренн, что означает "предрасположенность к жизни подвижника, способность отказаться от личного счастья в пользу другого человека". Он всю оставшуюся жизнь отдал на то, чтобы сделать счастливыми и добрыми своих детей. Когда же пришла пора сыновьям и дочерям завести семьи, он отправился в мир людей, чтобы вернуться в долину, приведя с собой женихов и невест, а также несколько семей рыбаков и охотников. Он отдал большую часть своих сокровищ, чтобы помочь людям устроиться на новом месте.

Ниже этих летописей Тэя обнаружила приписку, которую сделали много позже. Кто-то из потомков братьев написал:

«Так было положено начало роду Бер и небольшому рыбацкому поселению, которому впоследствии предстояло стать центром их владений и торговым городом. На месте каменного домика, стоявшего на пике утеса, сначала была построена сторожевая башня, ставшая впоследствии первым аванпостом Чернолесья на этом перевале.

Именно в те исторические времена Бренны, принимая лордство, значительно сократили свою фамилию, сменив её на более короткую и звучную — Бер.

Беры стояли у истоков возникновения государства и лордства. От них и первых знатных людей молодого государства пошло это движение, давшее начало тайному сообществу, не подчинявшемуся ни одному из правителей Чернолесья. Лорды стояли выше королей. Они фактически правили страной вплоть до восшествия на престол рода Ненахов.

А ни тело ведьмы, ни ее кости так и не были найдены и захоронены. Многие из потомков пытались разыскать их, но их старания не увенчались успехом. Вот только с тех самых пор каждую невесту рода Бер ждет страшное испытание: в ночь перед венчанием к ней приходит призрак ведьмы. И если в сердце нареченной нет истинной любви, она не может пройти через так называемые «Девичьи врата». Многих из невест за эти века находили наутро перед воротами, и они, замерзшие и испуганные до смерти, наотрез отказывались идти под венец».

Тея так погрузилась в чтение, что ничего не замечала вокруг себя …

— Если ты не оградишь меня от чрезмерного внимания нашей хозяйки, — прошипело вдруг за ее спиной, — я за себя не ручаюсь.