Ведьмина книга - страница 2

– Помоги нам, – просили они. – Мы в долгу не останемся.

– Чем же я помочь вам могу? – баюкая на руках младенца, спрашивала молодая женщина. – Вы сами на себя беду накликали.

– Тебе нас не понять. У тебя кормильца из дома не уводили. Угомони её дух. Верни наших мужиков…

Пожеланий оказалось ещё очень много. Девушка искренне жалела неразумных. Люди собственной злостью и глупостью навлекли на себя беды. Как объяснить, что Варя доброй была, что сестра в ней души не чаяла. Да и нужно ли что-то объяснять? Сделанного не воротишь, мертвого не воскресишь. Девушка не могла осудить загнанную в угол сестру. Окажись она сама на Варькином месте, повела бы себя точно также. Но бог помиловал. Теперь злодейки в глаза заискивающе смотрят, раскаиваются, о помощи молят. А за спиной шепчутся: «Не поможет? Значит, и она, и выродки её – повторят сестрицыну судьбу». Страшно девушке стало. Не за себя. За мужа любимого, за сыночка единственного. Погоревала бедняжка, разрываясь между памятью сестры и жизнью близких, и выбрала – живых. Неприятно было неупокоенный дух родного человека в ловушку загонять, но Варя ожесточилась и жаждала крови, а Клавдия не хотела грех на душу брать.

– Изгнать её я не в силах, – спустя время сообщила девушка односельчанкам. – Но ограничить смогла. Сделайте так, чтобы к озеру никто не ходил. У неё сил не будет что-либо делать.

– А мужики-то наши как? – поинтересовалась одна дородная бабенка.

– Ждите. Вернутся. Но не сразу. Время нужно.

На том и разошлись. Бабы завалили валежником все дороги и тропы, ведущие к озеру. Мужики пили всё меньше, а вскоре и в семьи вернулись. Через пару лет на деревенских улицах вновь веселыми колокольчиками зазвенел детский смех. К озеру никто не ходил, а сказками о живущей там злой Ведьме пугали непослушных детей. Те же, кто, не веря в предупреждения, находил путь к проклятому месту – бесследно исчезали.

Характерная для Питера июньская преддождевая духота сменилась прохладой кондиционируемого помещения. Вошедшая в здание университета высокая темноволосая девушка окинула взглядом холл: возле стенда для абитуриентов собралась толпа. Мария протиснулась к заветной доске объявлений, взглянула сквозь оконное стекло на низкие свинцовые тучи и закрыла глаза. Все звуки, запахи, ощущения – исчезли.

«Я к вам со святой пасхой,

Вы ко мне с доброй лаской,

Я еду на сове,

Моя сова вашим соколам глаза повыкалывает,

Языки в узел позавязывает,

Пусть моя фамилия будет в списке поступивших…»

Маша трижды мысленно произнесла ни разу не подводивший заговор на удачу. Чувства вернулись. Страхи, обиды, радость и разочарование окружающих ударили по нервам. Небо за окном, ещё мгновение назад затянутое тучей, засияло просветами, а над домами появилась радуга. Девушка просмотрела список поступивших на филологический факультет: её фамилия – Вронская, оказалась в числе первых.

– Машка! – на подходе к метро воскликнул знакомый голос.

Из припаркованной неподалеку машины высунулся Витька Лебеда – давний друг девушки.

– Запрыгивай. Подвезу, – предложил он.

– Ты уже отслужил? – садясь на пассажирское сиденье, удивилась девушка.

– Три месяца как. Всё хотел к тебе заглянуть, да неудобно как-то было.

– А я в универ поступила! – похвастала Маша.

– Постой, ты же диплом писала, когда меня забирали… – растерялся молодой человек. – Или я что-то путаю?

– Да. С отличием закончила. Только коробит меня от экономики.

– Мы от армии косим – понятно. Готовы к черту на рога, лишь бы не в сапоги, а ты-то зачем поступала куда попало?

– Папа так решил.

– А теперь что?

– Увидел, что эта работа тоску нагоняет смертную и сжалился. Принёс справочник ВУЗов и сказал: «Выбирай – куда поступать. О заработке не думай, у тебя папа не бедный».

– И? В смысле – куда?

– На филологический…

– Не припоминаю за тобой тяги к языкам. Ты же сама жаловалась, что английский еле-еле на заветную пятерку вытягивала, и ту-то препод по доброте ставил.

– А я на фольклористику и мифологию.

– О! Тяга к сказкам так и не иссякла. Кстати, как твои сны?

– Там всё чудесно, – улыбнулась девушка.

– А с женихами что?