Ведьмина вода - страница 14

Бочка.

Она была большой, четыре фута в высоту и три в ширину, окружённая двумя ржавыми железными обручами. Доски, изъеденные термитами и потрескавшиеся от повреждения водой, предполагали, что бочка очень старая, но при ближайшем рассмотрении Фэншоу обнаружил, что тяжёлое покрытие из некоторой водостойкой смолы покрывало весь сосуд, без сомнения, нанесённое относительно недавно. Одинокая старинная бочка, стоявшая на этом усыпанном историей холме, показалась Фэншоу странной, но затем он сделал интересное наблюдение. В бочке было одно отверстие диаметром десять дюймов в боку.

Он выглядел озадаченным этим.

Что, чёрт возьми, здесь делает старая бочка?

Возможно, это была дождевая бочка прошлой эпохи, сохранившая свою ценность как реликвия. Даже если это так…

Что это за дыра? Отверстие в бочке своего рода опровергает это предназначение.

Он пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. В нём бушевало искушение: украдкой бросить взгляд на почти голых бегуний, но после внутренней борьбы он шагнул назад к тропе, которая должна вывести его отсюда. Прежде чем он смог полностью покинуть периметр холма, он услышал странный звук и обернулся.

Он слышал звук, который нельзя было отрицать. Глубокое гортанное рычание, безошибочно напоминающее крупную собаку.

Дикая собака…

Рука Фэншоу скользнула по его груди и остановилась в области сердца. Его глаза метнулись к ветке или камню, к чему-то, что могло бы служить оружием, но когда его взгляд переместился на поляну, он увидел, что никакой собаки не было.

Солнце только начинало садиться, когда Фэншоу вернулся в город.

Будь оно проклято! — подумал он.

Во всяком случае, теперь стало видно больше туристов, больше автомобилей на разных дорогах, больше детских колясок, наслаждающихся странными магазинами и атмосферой города. Будучи финансовым работником, он был рад видеть, что у людей есть отпускные деньги. Его также порадовало, что некоторая решимость, похоже, просочилась обратно в его совесть: он сопротивлялся импульсу пройти рядом с «Travelodge» и его заманчивыми окнами и загорающими женщинами, а вместо этого выбрал более окольный путь через улицы, в основном жилые. Теперь его походка стала небрежной, он был в мире с собой. Он заметил несколько пустых пивных бочонков, сложенных позади таверны; они заставили его подумать о той странной бочке на Ведьмином холме.

Я должен спросить об этом Эбби, — отважился он.

Позже он обошёл заднюю часть гостиницы Wraxall Inn. Ни разу он не взглянул на окна верхних этажей. В Нью-Йорке, когда его болезнь была в полном разгаре, бесконечные окна города заставляли его наполняться чем-то вроде лихорадочного восторга. Ночью он шёл по шикарному Верхнему Вест-Сайду, чтобы нырять в тактические улочки и поднимать свой мини-бинокль на стеклянные рамы, похожие на драгоценные камни, за которыми слишком часто он представлял товар, который его извращённый разум хотел получить. Его кабинет с закрытой дверью также служил настоящим аванпостом вуайериста в те бесчисленные ночи, когда он говорил жене, что задержится на работе, и для этого у него была пара мощных биноклей «Nikon» и даже компактный телескоп, оба были оснащены цифровыми камерами. Более того, он купил мини-фургон с индивидуальными односторонними оконными вставками; ночью он парковался на стратегических участках и манипулировал небольшим прицелом марки «Zeiss» у окон лучших кондоминиумов.

Больной на всю голову, — подумал он.

И в течение многих лет его бедная жена никогда не подозревала и никогда не знала, что всякий раз, когда они занимались любовью, разум Фэншоу был наполнен энергией от образов других женщин, которые он наблюдал так незаметно и извращённо. Непостижимая его зависимость поразила даже самого Фэншоу: человека необычайного финансового успеха, порабощённого этим непритязательным и рискованным преступлением. По крайней мере, доктор Тилтон понимала его — даже слишком хорошо — и ему было приятно узнать, что она лечила и других, страдающих от его собственного диагноза хронической скоптофилии.

— Конечно, мистер Фэншоу, у вас расстройство, которое довольно распространено в общем мире, но оно особенно специфическое в отношении вас.