Ведьму сжечь, или Дракон, я тебе (не) пара - страница 6

— Ты не печалься… сходи ванну прими, — вонища меня добивает. Так и до костра не доживу, траванусь. — Вода она тело очищает, мозги проясняет.

Тонко намекаю мужику, на его проблему.

— Августина, что за бессмыслицу ты городишь? Что с тобой? — хмурит светлые брови. — Дар твой разум поработил?

Хм, со мной? Я тут человеку помочь пытаюсь.

— Дар? — вроде бы на одном языке говорим. А ничего не понятно.

— Очнись, Августина! За него нам еще расплачиваться предстоит! — скалит грязно-желтые зубы. — Мы были так близки к цели. А ты… — бьется головой о решетку,

Еще немного и он или себе голову разобьет, или я его собственноручно придушу. Долги решил на меня повесить!

— Какой еще долг?

Долг у меня ассоциируется с кредитным инспектором. Жуткий человек. Раз пообщаешься, на всю жизнь запомнишь. Так и норовит без штанов оставить. И ничего романтического в его намерениях нет.

— Учинить такое на свадьбе! И это когда сбылись наши долгожданные надежды — ты стала его женой!

Вопрос про долг вонючка игнорирует.

— Так это ты мне козла подсунул?! — едва сдерживаюсь, чтобы не заорать на всю тюрьму.

— Козла? — смотрит на меня, часто-часто моргает. — Сестра моя, чую беда с твоим разумом приключилась, — протягивает через решетку ко мне грязную ручищу.

Отскакиваю к стене. Нееет! Рука как из фильма ужасов, только реальная!

— Не трогай меня! — хриплю.

Не верю. Судьба не может быть та несправедлива и коварна! Брат?! Серьезно?! Августина, где бы ты ни была, чтоб тебе всю жизнь икалось! Кого ты мне в наследство оставила?! Я такого «братца» не заказывала!

— Странно на тебя дар влияет, — протягивает задумчиво.

Что он заладил одно и то же! Какой еще дар? Если он про то, что весь зал в копоти был? Так это случайность.

— Как он должен влиять? — с опаской интересуюсь.

Ну, давай же братец, колись!

— Нет времени, — машет рукой. — Потом. Скоро тюремщик придет. Долго беседу вести нам не разрешат. Я знаю, как тебе помочь, — вздергивает подбородок.

Хм… какого качества может быть помощь от человека вонючки?

— Неужели? — подозрительно на него кошусь.

— Да мы с матушкой все придумали. Она очень серчает. Подвела ты ее. Опозорила, — укоризненно смотрит на меня.

Ах, еще же маман «демонесса». С такими родичами и врагов не надо. Бррр… меня передергивает. Неудивительно, что Августина сбежала. Только зачем на меня их повесила?

— Выкладывай, — машу рукой.

Подзывает меня ближе. Лицо такое, будто сейчас вселенскую тайну мне откроет.

Рисковый я человек. Подхожу к братцу. Он туже же хватает меня за руку. Сильнее притягивает к себе. Зачем же так жестоко?! Я же задохнусь!

— К тебе наведается супруг твой. Падай на колени и моли его о помощи. Скажи, что подсыпали тебе зелье противозаконное. Враги свадьбу сорвать хотели. Соглашайся на любые условия. Главное — помилование заслужить, — шепчет мне в лицо.

Сначала до меня долетает вонь изо рта, только потом смысл его слов.

— Чего? — переспрашиваю.

Я определенно ошиблась. Он не мог сказать подобную ересь. Или мог?

— Августина! Это единственный шанс! Мы столько лет готовились. А если тебя сожгут, все пойдет прахом, — говорит, как сектант на проповеди. Самозабвенно, с запалом.

— То есть, — начинаю тихо, я держусь, ох как я держусь, — Что меня сожгут, не особо важно. Главное — ваши цели. И только из-за них вы меня спасать решили?

— Что есть смерть одного, во благо всего рода и королевства! — выдает скороговоркой.

Молодчинка! Агитационные лозунги выучил назубок.

— Вот и подставляй свою пятую точку на благо королевства. А я полюбуюсь, — пробую вырваться из его хватки. Не выходит. Цепко держит.

— Ты начни с супружеского долга. Стань для него умелой искусницей! — с таким же радостным запалом продолжает свои «наставления». — От того как постараешься, Августина, зависит наше будущее!

Я держалась… терпела… Моему терпению памятник можно поставить! Но все же настырный вонючка, таки доигрался…

Изворачиваюсь, хватаю его за нос, тяну и выкручиваю. Ааа… пальцы скользят… кожа у него жирная, как в масле.

Братец пищит, как поросенок. Зато руки разжимает. Освобождает меня от захвата.

— Августина! Ты что? — отходит назад. Дотянуться до него не могу. А руки так и зудят еще навалять ему. Чтобы за каждое свое грязное слово ответил.