Век дракона - страница 50
Он еще постоял и посмотрел по сторонам. Голова оборотня перестала дергаться.
Ему надо было куда-то идти, торопиться, а он думал о том, что похоже — влип. Да еще как! А мнемоудар? Если он повторится? От оборотней можно спрятаться. А от этого? Все равно найдет. Если только не найти его причину и не сделать то, что было приказано, прежде чем эта телепатическая тварь или что там еще, с ним расправится.
Вот именно, прежде чем…
Он снова поглядел на компас и неторопливо, зорко оглядываясь по сторонам, пошел дальше, а свернув за первый же поворот, увидел девушку. Она стояла, привалившись к стене, и улыбалась. И он ей улыбнулся тоже, хотя и подумал, злясь на себя за собственную глупость, что глаза бы на нее не глядели. Глаза бы… Впрочем, очень даже могут поглядеть. Все что надо на месте и еще что-то такое, необъяснимое, что обязательно должно быть в соблазнительной женщине. А еще улыбка.
Как же без этого: ведь спаситель все же.
Она-то зачем ему нужна? Впрочем, девчонка вроде ничего, не подкачает. Да и то сказать, две недели ни с кем словом не перемолвился… И еще…
Только одета она как-то странно. И босиком. И что-то в ней все же есть необычное… Ну да, открытая мордашка с наивными… нет, глаза у нее никак не наивные и даже наоборот… Что-то в них было странное. Впрочем, кто тут не странный?
На соседней улице рычал какой-то зверь, что-то там трещало, рушилось. Потом рык смолк, и оттуда повалили жирные хлопья дыма, послышался рев пожарных машин. А ветер был в их сторону, и поэтому першило в горле. Харлам, хорошо понимая, что идти куда-либо не следует, так как видимости нет никакой, схватил девушку за руку и рванул ее в ближайший подъезд.
Дом был начала века. Широкая крутая лестница. На нижних ступеньках лежала бутылка из-под молока и “шмайсер” с погнутым стволом. Стена рядом с лестницей была разломана и из пролома торчал окованный медью нос греческой триремы.
Харлам плотно затворил входную дверь и прислонился к стене. Девушка пристроилась рядом с ним. Харлам закрыл глаза и стал думать.
А что если девушка появилась здесь неспроста? Вдруг ее появление и мнемоудар связаны? А даже если и так? Что с того? Ну не она, так появится что-то другое. Нет, пусть уж будет она. В крайнем случае: убрать ее не составит труда. И вообще…
Он открыл глаза, отстегнул полупустой магазин и зарядил его до отказа. Потом посмотрел на последнюю гранату.
Да, надо было взять побольше.
Девчонка между тем занялась своим странным платьем: отрывала от него полоски материи, что-то ими сшивая и связывая. Харлам увидел, как мелькнуло тоненькое плечо и вдруг понял, что он дурак. Просто девчонка. Просто бежала, спасая свою жизнь, а тут подвернулся он. Не может быть, чтобы это тоненькое плечо было чем-то опасным. Да… Вот именно…
Он заглянул ей в глаза и участливо спросил, как спрашивают маленьких детей:
— Что, испугалась?
— Я? — она вдруг улыбнулась, и Харлам почувствовал, как у него по спине поползли противные мурашки, потому что у нее во рту блеснул длинный, волчий клык.
Время как бы остановилось. Он с ужасом подумал, что поза у него крайне неудобная. А пока он схватит автомат, который прислонил возле своих ног к стене, она успеет раз сто броситься и вырвать горло, как они обычно делают. И автомат он положил неудобно, даже затвор забыл передернуть, и теперь толку от него, как от веника. Разве что выхватить нож, но что нож против оборотня?
И тут она ему опять улыбнулась и участливо спросила:
— Что, испугался?
Харлама неожиданно отпустило. Он ошарашенно мотнул головой, не рискнув что-либо сказать, испугавшись, что его выдаст враз охрипший голос.
Ну и ну!
Он попробовал сосчитать до ста, но на полдороге бросил, обозвав себя трусом. Это помогло, и минут через пять, уже успокоившись, спросил:
— А как тебя зовут?
— Катрин. А тебя?
— Харлам.
— Вот и познакомились, — усмехнулась она.
Почувствовав, что краснеет, Харлам поднял с пола автомат и передернув затвор, выглянул на улицу.
Все, можно идти дальше.
Автобус они нашли после обеда. К этому времени Харлам использовал последнюю гранату на доисторическое чудовище, вынырнувшее самым подлым образом из-за угла. Увидев перед собой зубастую пасть размером с легковой автомобиль, Харлам едва успел швырнуть в нее гранату и вместе с Катрин нырнуть в дверь католического храма. Их шаги гулко прозвучали по сводчатым переходам, где-то наверху жалобно всхлипнул орган, а они торопились, подгоняемые странным ощущением, что куда-то опаздывают и надо быстрее, быстрее. Тощий священник попробовал загородить им дорогу, как щит, выставив распятие. Харлам оттолкнул его, и они побежали дальше. Еще один поворот. Какое-то помещение с узкими сводчатыми окнами, забранными частыми переплетами. Со скрипом открывшаяся дверь. Они оказались на соседней улице и почти сразу же увидели автобус. Вполне современный “Рафик” и даже ничуть не поврежденный. Дверца кабины была распахнута, и на сиденьи сидел какой-то человек в одежде из оленьей шкуры. Две черные арбалетные стрелы торчали у него в груди, да стайка мух кружилась вокруг запрокинутого лица.