Вековые конфликты - страница 28

Вернемся теперь из середины XVI века на сто лет назад - в середину века XV…

С наступлением весны 1453 года огромная армия султана Мухаммеда II подступила к Константинополю. Началась осада. День и ночь со стен византийской столицы вглядывались в море, откуда ожидали прибытия обещанных военных кораблей из Неаполя, Венеции и Рима. Они не должны были запоздать. Бригантина с 12 моряками, переодетыми в турецкие одежды, была послана к берегам Греции в поисках этого флота. Но суда не прибыли, их никто не посылал.

Не исполнилось пророчество, что ангел, спустившись с небес рядом с колонной императора Константина Великого, укажет на сидящего у подножия незнакомца, который с божественной помощью прогонит прочь захватчиков. 29 мая после ожесточенного штурма город перешел в руки султана. Император пал в сражении. Взятие Константинополя сопровождалось массовым избиением мирного населения, пока победители не решили, что живые невольники лучше мертвых христиан. Около 50 тысяч человек было продано в рабство. Турецкие хроники передают, что. 300 греческих монахов объявили: сам бог, даруя победу султану, показал, какая религия является истинной,- и приняли ислам.

Город подвергся полному разграблению. Когда тот или иной дом обирали до нитки, на нем вывешивали флажок, чтобы избавить другие отряды турецкой армии от ненужных поисков спрятанного имущества. Книжные сокровища - та часть, которая уцелела при захвате Константинополя крестоносцами в 1204 году и после распродажи в последующие два с половиной века, - редко привлекали жадный взор победителей. Очевидец греческий кардинал Исидор передает, что погибло не менее 120 тысяч древних рукописей. Если верить молве, часть из них попала в библиотеку Мухаммеда II, но слух этот не нашел подтверждения. Даже через столетие, в 1555 году, Ожье Гизелин Бусбек, посол короля Фердинанда, брата императора Карла V, без труда мог покупать целые горы греческих рукописей.

Правитель генуэзского торгового квартала в Константинополе Перы (Галаты), который турки пощадили, писал I» июне 1453 года под свежим впечатлением падения древней столицы Византии, что через два года Мухаммед пойдет походом на Рим. «Клянусь богом, если христиане не примут меры или не произойдет чуда, падение Константинополя повторится в Риме». А видный писатель Эней Сильвий Пикколомини (позднее ставший римским папой под именем Пия II) заявил на заседании имперского рейхстага во Франкфурте, что туркам открыта дорога на Венгрию и далее через нее - в Германию и Италию1.

Братья погибшего императора Томас и Деметрий, владевшие княжествами в Южной Греции, ссорились между собой. Из ненависти к брату Деметрий предпочел капитулировать перед турками. В 1460 году он вернулся в Константинополь, отказываясь искать убежище на Западе по религиозным мотивам. В новой столице Оттоманской империи он получил от султана в дар значительную пенсию и евнуха в качестве почетного телохранителя; впоследствии он мирно скончался от старости. Дочь Деметрия была взята во дворец Мухаммеда II. Томас (отец Зои-Софии, вышедшей за великого князя Московского Ивана III) уехал в Италию, прихватив драгоценную реликвию - голову святого Андрея, и получил пенсию от римского папы и кардиналов. Один из сыновей Томаса - Мануэль - вернулся в Константинополь. Мухаммед II подарил ему двух рабынь. Сын Мануэля стал одним из придворных султана. Что касается другого сына Томаса - Андрея, - то он женился на итальянской куртизанке и продал свои более чем призрачные права на византийский престол сначала королю Франции, а потом еще раз - королю Арагона. От трагического, как и от великого, до смешного - один шаг. Впрочем, эти слова были сказаны через три с половиной века после конца Палеологов.

Трагедия Константинополя произвела большое впечатление на Западную Европу. Многие поколения европейцев находились под влиянием «крестоносного духа», который можно было назвать даже идеологией крестовых походов. Горько оплакивали гуманисты захват «неверными» христианских стран, особенно, конечно, Греции, считавшейся колыбелью европейской культуры. Вместе с тем тот факт, что христианские государства не пришли на помощь Константинополю, показал их явное нежелание воевать за веру, если не затронуты их непосредственные интересы2.