Вековые конфликты - страница 46
Направленность векового конфликта могла идти вразрез не только с государственными интересами тех стран, которые были вовлечены в него (порой вопреки их политическим приоритетам). Участие ,в конфликте против протестантизма на стороне Испании и германского императора явно противоречило национальным интересам Франции. Поэтому, оставаясь католической, Франция фактически выступала против главных сил католической контрреформации как в первой половине XVI века (при Франциске I и Генрихе II), так и в первой половине XVII века (об этом далее). Ситуация менялась только в последней трети XVI века - во время длительных гражданских войн, когда католическая партия во Франции считала участие в вековом конфликте средством одержать победу внутри страны. Полного совпадения интересов консервативного лагеря в целом и любой из входящих в него стран не было никогда, даже если понимать государственные интересы так, как их представляли себе правительства этих стран. К тому же по этому вопросу не было единодушия и в самих правящих кругах. Так, если Филипп II вполне отождествлял интересы Испании с династическими устремлениями испанской ветви Габсбургов, то даже среди его приближенных были люди, сомневавшиеся в выгодах, связанных с участием в вековом конфликте, и отдававшие себе - хотя бы отчасти - отчет в тех бедствиях, которые это участие приносило стране. И именно благодаря существованию таких настроений даже Филиппу II приходилось маскировать порой интересы династии заботой о государственных приоритетах в собственном смысле слова. Однако представлять главной выгодой для страны достижение химерической цели уничтожения противника в вековом конфликте значило просто сделать бессодержательным самое понятие государственных интересов. Король привык отождествлять задачи стремившихся к европейской гегемонии габсбургских держав, и прежде всего Испании, с интересами католицизма. Но и он готов был идти на крайние меры, использовать крупные военные силы только там, где на карту были действительно поставлены великодержавные интересы Испании.
Такая раздвоенность была присуща и Ватикану. Папство выступало вдохновителем лагеря контрреформации. Пий V, посылая вспомогательный отряд на помощь французским католикам, дал приказание его командиру графу Сантафиоре: «Никого из гугенотов не брать в плен, а всякого, попавшегося в руки, тотчас же умерщвлять»10. Пий V рекомендовал Филиппу II подавить нидерландское восстание силой оружия, одобрил кровавые меры Альбы и послал ему освященные шляпу и меч. Во время разгула террора в Нидерландах папский нунций заявил, что он «совершенно доволен» действиями испанских властей". В 70-е и 80-е годы папа Григорий XIII не скрывал, что ставит целью общее нападение на еретическую Англию, и вел об этом переговоры с Филиппом II и Гизами12. В 1590 году папа Григорий XIV отлучил от церкви «прелатов, дворян и людей третьего сословия, которые упорствуют в том, чтобы оставаться верными еретику». Случалось даже, что для испанской дипломатии, эксплуатировавшей «дух контрреформации», но преследовавшей собственные цели, создавали немалые сложности прямолинейность и слепая ненависть к еретикам, которые утверждались в Ватикане, когда политика сменял узколобый фанатик вроде Пия V.
Этот первосвященник, 73-летний суровый аскет, монах-доминиканец, инквизитор и профессор теологии, был известен своей ненавистью к еретикам и еретическим сочинениям. Испанский посол сообщал в Мадрид, что «церковь не имела лучшего главы за последние 300 лет»13. Заняв римский престол, он отправил пожизненно гребцом на галеры казначея святого престола, запускавшего руку в папскую сокровищницу. Расправившись с рядом высших сановников, Пий V установил в Риме режим террора против всех подозреваемых в склонности к отступлению от истинной веры. Объявив центральной задачей борьбу против мусульман и протестантов, Пий V обнаружил признаки ереси среди римских жриц свободной любви, под видом которых якобы скрывались тайные кальвинистки. Многочисленным представительницам «самой древней профессии», нередко располагавшимся буквально у дверей папского дворца, был предложен выбор между изгнанием и пострижением в монахини. Однако у «древней профессии» нашлись влиятельные защитники. Депутация из 40 видных жителей города разъяснила первосвященнику, что его приказ может серьезно повредить римской торговле и, следовательно, апостолическим финансам. Ходатаями выступили также послы Испании, Португалии и Флоренции. Папе пришлось отступить перед таким, несколько неожиданным, проявлением единства сил контрреформации. Жесткие меры должны были, по мысли Пия V, исправить нравы римского духовенства и всех обитателей «вечного города». Папа неустанно охранял свою паству и от других искушений, например от светской музыки и поэзии, и даже ополчился на вводящие в соблазн античные статуи, некоторые из них он предписал отослать в подарок дружественным монархам.