Вексельное право - страница 48
– Постойте! – резко окликнул поляка Макаров, и, набравшись решимости, предложил: – Хотите пятнадцать тысяч?
– Как?.. Вы тоже будет покупать этот ценность?
– Да! И я могу купить. Расплачусь здесь же, не сходя с места.
– Не сходя с места?
– Решайте: пятнадцать. Вы мне вручаете бриллианты, я вам – деньги, и все – шито-крыто.
– Шито-крыто… шито-крыто… – вслух раздумывал шляхтич; потом резонно заметил: – Тридцать больше пятнадцать.
– Но никакого ж риска, – продолжал искуситель. – Никакого страха, ни ГПУ, ни тюрьмы. Решайте скорее, и выйдем с черного хода.
– Двадцать! – истерично выкрикнул бывший интервент.
– Пятнадцать! – твердо заявил Макар Иванович.
Продавец бриллиантов изобразил на лице страдание и махнул рукой.
Макаров открыл табакерку, развернул бархотку, убедился в наличии алмазного сокровища, сунул коробочку во внутренний карман и, сняв со стены базарную сумку Досифея Ерофеевича, стал складывать в нее сточервонные пачки…
Потом, пожав друг другу руки, Макар Иванович и бриллиантовый король потонули в уличной толчее: занятия в учреждениях уже кончились и служилый люд спешил по домам.
Из аптеки Макаров позвонил на квартиру главбуху:
– Это я, Пал Палыч! Звоню, чтобы вы не беспокоились.
– Чего ж беспокоиться? – Главбух зевнул в трубку. – Мне уже звонили из банка, что сегодня нам денег не дадут… Ну, до завтра, дорогой, отдыхайте!
Спустя пять дней в кабинете начальника Омского губернского уголовного розыска зазвонил телефон.
– Говорит Иоселевич. Ювелир Абрам Львович Иоселевич, которого вы же знаете, товарищ начальник!..
– Слушаю вас…
– Ко мне приходил человек с бриллиантами. Фунт бриллиантов!
– Ну?..
– Ну, и что же вы нукаете? – озлился Иоселевич. – Мы сторговались за семьдесят тысяч. Он ждет меня в «Бристоле», номер четвертый. Можете его взять с потрохами!
– Не выйдет, Абрам Львович: драгоценными камнями торговать разрешено.
– Чтоб я так жил, как тот жулик! – снова взорвался ювелир. – Они же фальшивые, бриллианты!
Четвертый номер в гостинице «Бристоль» был закрыт изнутри. Взломали дверь.
Макаров сидел, уткнувшись головой в ломберный столик. На полу, у столика, валялся изящный бескурковый револьвер «Велодог».
– Ясно! – качнул головой старший сотрудник опергруппы. – Позвоните кто-нибудь нарследователю, пусть выезжает с врачом.
В этот момент Макар Иванович густо всхрапнул. Старший агент разглядывал револьвер.
– Все патроны целы… А ну-ка, трите герою уши как следует, пока не очухается!
От этого протрезвительного приема Макаров быстро пришел в себя и, увидав людей с зелеными петлицами, вяло показал рукой:
– В чемодане под койкой…
И захрапел снова.
В чемодане обнаружили четыре тысячных пачки, массивный портсигар с множеством монограмм и старинную табакерку, наполненную камешками. Поверх всего этого имущества лежали гринсбоновые кальсоны и клеенчатая тетрадь.
«…И в Чите, и в Иркутске, и в Красноярске – ничего, – писал в тетради Макаров. – За всю кучу дают – кто сто, а кто сто двадцать рублей. Опять не вышло! И тут, в Омске, пошел, да без толку. Договорился с одним за семьдесят тысяч, а по глазам вижу: врет. Если он из гепеу и за мной придут – живым не дамся, напьюсь – и пулю в лоб. Растрата нескольких тысяч – это пошло, а Ротшильда из меня не получилось. Сволочь ты мелкотравчатая, Макаров!..»
Вскоре этот несостоявшийся Ротшильд давал показания.
От суммы, найденной у растратчика, отсчитали положенные пятнадцать процентов в пользу Омского угрозыска, после чего Ротшильд отправился этапным порядком по месту совершения преступления – в Новониколаевск.
Была доставлена (уже из Барнаула) и вся шайка Демидова, который оказался еще и Досифеевым и Ерофеевым. За ним значились две дюжины дактилоскопических карт в различных угрозысках страны. Это был вполне интеллигентный аферист.
Я дежурил по управлению, когда доставили жуликов.
Ночь как будто не сулила никаких неприятностей, и я решил произвести некоторые психологические изыскания, к чему давно не имел возможности.
И я вызвал Демидова из камеры предварительного заключения.
Передо мной стоял сорокалетний человек высокого роста и с высоким лбом, с зачесом назад.