Великан - страница 5

Это было давно, в старое время, еще когда я был маленький. Бабка у нас старая была, глухая. Она жила у дяди Антона и ничего не делала. Только чулки вязала да летом дом караулила, когда никого не было.

Вот раз дядя Антон пришел к нам утром и говорит:

— Марья, пускай твой Гришка на бахчу съездит с бабкой. Самим нам некогда, а одну ее пустить нельзя. Знаешь ведь, какая она, еще в овраг свалится.

Это он первый раз меня за делом посылал. Раньше он даже и о смотрел на меня. Все думал — я маленький, ничего не умею. Только когда напьется пьяный, придет бывало к нам и давай насмехаться надо мной, хозяйством дразнит:

— Ну, Григорий Тимофеич, как делишки насчет работишки? Хозяйство у вас больно огромадное, небось голова кругом идет. Сказывают, вы новую избу хотите ставить — может, возьмете меня плотником? Я по этому делу умею и возьму недорого. Вы как — тесом будете крыть аль железом?

Зимой у нас в избе холодно было, а топить нечем. Мамка жалела нас, что мы мерзнем, а я утешал ее:

— Ничего, мама, постой, вот я вырасту, тогда у нас все будет. А избу мы себе выстроим большую, теплую, под железом.

Должно быть, мамка разболтала про это дяде Антону, вот он и насмехался.

Когда он пришел за мной, я обрадовался. Думаю: «Ага, теперь сам просит! Погоди, еще не так будет. Еще в работники позовет. Вот увидит, как я умею работать, и позовет».

Мамка спрашивает:

— Как же они поедут? Ведь Гришка не был на бахчах нынче, дороги не знает.

— Да бабка знает, тыщу раз там была. Иль уж вовсе памяти решилась?

Я скорей надел фуражку и пошел с дядей Антоном. Пришли к ним. Он вывел кобылу Пеганку и хотел запрягать. Я говорю:

— Дядя Антон, ты не трожь, я сам все сделаю.

Он смеется:

— А ну, а ну, погляжу я, кто из вас кого запряжет: ты кобылу или кобыла тебя?

Я принес хомут и стал запрягать кобылу. Хомут был тяжелый, я думал — не надену его. Но тут мне помогла сама Пеганка. Только я наставил хомут как следует, она как сунет в него голову! Чуть с ног меня не сшибла — вот до чего умная. А смирная: я ей заправляю шлею под хвост, тормошу ее, дергаю, — другая бы лягнула или хоть убежала, а эта ничего. Стоит себе, дожидается, пока я все сделаю.

Таким же манером, сама почти, она зашла в оглобли. Я вставил один конец дуги, а другой перекинул на тот бок. Там тоже кое-как подтянул и закрепил гуж.

Теперь надо было затягивать супонь. Я попробовал, как большие, упереться ногой — нога недостает, высоко очень. Хотел так стянуть, руками — силы нехватает. А дядя Антон стоит, смотрит. Я бы не знаю, что сделал, чтобы затянуть эту супонь проклятую, а у меня ничего не выходит.

Дядя Антон подошел и говорит:

— Ладно, давай уж я затяну. Она тугая очень.

— Дядя Антон, ну постой же, что тебе жалко, что ли? Сказал я — сам все сделаю.

— Да некогда мне с тобой!

— Ну, еще немножко. Я сейчас, ты только погоди.

И я все-таки затянул! Уперся лбом в клещевину, замотал на обе руки супонь и давай тянуть. Клещевина давит мне лоб, из глаз у меня слезы катятся, а я, знай свое, — тяну. Когда обе клещевины сошлись, я захлестнул как надо супонь, потом подтянул чересседельник и полез по оглобле уздечку продевать. Дядя Антон сам принес мне вожжи.

— Ну, ты, Гришка, молодец! Из тебя, брат, добрый хозяин выйдет.

Я хотел тут же проситься к нему работать, но он сам сказал:

— Вот что. Мы нынче молотим. Лошадь мне нужна будет. Если ты скоро съездишь, то послезавтра я возьму тебя на мельницу. Только чтобы духом: одна нога там, другая здесь — понятно?

— Понятно.

— Ну, вот и хорошо. А там еще найдем работу. Будет, побаловался.

Пришла бабка, уселась на телегу и сидит. Дядя Антон открыл ворота. Я напоследок спросил:

— Сколько накладать? Для еды только или больше?

— Накладай больше, что зря лошадь гонять! Да смотри, зеленых не навали.

— Зачем зеленых, я знаю каких.

За воротами дядя Антон еще раз окликнул нас:

— А вы скорее, слышите?!

— Ладно! Мы духом: одна нога там, другая — тут.

Пеганка бежала рысью, как будто понимала, что надо скорее возвращаться. Я сначала держал наготове конец вожжей. Думал, если пойдет шагом, так подхлестну. Но она даже у Глиняного оврага, в горку, и то бежала рысцой.