Великая иллюзия - страница 22

– Что она находилась на момент смерти одна, и все было как обычно, никакого насилия со стороны, – заметил эксперт. – Я вам уже сто раз говорил.

– Еще глянем на сарай в саду. – Гектор закрыл сейф, электронный замок звякнул.

Они шли через сад, уже тонувший в закатном солнечном свете – тучи, что так и не пролились дождем, ушли с горизонта, и оранжевое небо над Полосатово расчистилось. В незапертом сарае хранился садовый инвентарь. На полках выстроились пластиковые бутылки и канистры.

– Санитайзеры, дезинфекторы, бытовая химия. – Эксперт все осмотрел. – Она в доме подобное не хранила.

– И это еще. – Гектор нагнулся и снял с нижней полки пластиковую упаковку с брикетами. – Сельскохозяйственный яд бродифакум. Продается в брикетах. Он у нее в доме.

– Выходит, все-таки она сама отравилась? – спросил капитан Блистанов. – Самоубийство?

– Похоже, что так. – Гектор разглядывал упаковку. – Вскрытый брикет.

– Прямо гора с плеч. – Капитан Блистанов просиял. – Сочиню отказной – и в архив.

– Сначала надо установить наличие бродифакума в ее останках и на изъятой посуде.

– Сделаем, сделаем. – Эксперт тоже засуетился. – Печально, конечно, что суицид. Но для нас работы меньше.

– Мне для отказного надо проверить еще ее дом в Москве на Арбате, я сейчас туда и рвану, чтобы уж все сразу, и потом домой спать! – Блистанов уже открыто ликовал. – Вы тут заканчивайте осмотр, дом закрывайте, опечатывайте и потом все результаты доследственной проверки мне.

– Мы с коллегой из пресс-службы тоже хотели бы осмотреть ее второе жилище. – Гектор глянул на Катю. Он был задумчив, смотрел то на брикет бродифакума, то на стол в саду, с которого уже собрали всю посуду, изъяв в качестве вещдоков.

– Да ради бога, вам же все равно в Москву из моего Полосатово возвращаться, – тоном удельного помещика разрешил капитан Блистанов.

Домовладение номер два Регины Гришиной, располагавшееся в тихом тупике рядом с Плотниковым переулком напротив знаменитого некогда фитнес-клуба «Чацкий», снова поразило Катю – одноэтажный старинный особняк из тех, что строили некогда богатые мещане и купцы средней руки. Было странно сознавать, что одинокая немолодая, пусть и обеспеченная женщина – не жена олигарха, не родственница министра или главы корпорации – может позволить себе владеть подобной собственностью в пределах арбатской «Золотой мили».

До Москвы и Арбата они добирались каждый на своей машине, вбив в навигатор адрес. Весь путь Катя видела – Гектор на своем внедорожнике следует за ней. Порой он догонял ее, и они ехали рядом. Еще на старте, изучив маршрут, он попросил Катю свернуть с Садового кольца, не доезжая Смоленской площади, и показал на экране мобильного на карте тупичок у Могильцева переулка.

– Сюда, Катя, припарковаться можно во внутреннем дворе, а то разоримся на одной парковке в центре.

Он подъехал туда вместе с ней, нажал на пульт – ажурная решетка отодвинулась, и они очутились в тесном внутреннем дворике.

– Тайная спецчасть? – поинтересовалась Катя, закрывая свой маленький «Мерседес Смарт».

– Музыкальная школа имени Людвига какого-то там. Моцарта-Баха, короче. – Гектор улыбался. – До нужного адреса прогуляемся пешком.

– Так это у вас называется, читала я в Сети. – Она оглядывала музыкальную школу. – А еще «сводный оркестр музыкантов» – так ЧВК в Сети именуют.

– Я заведовал в сводном оркестре исключительно литаврами.

Капитан Блистанов припарковался на патрульной машине с мигалкой прямо у особняка Гришиной: ему нипочем грабительская парковка – служба-с спишет-с! Он приехал с пакетами из «Макдоналдса», жевал бигмак и хлебосольно начал их тоже угощать, суя гамбургеры и чизбургеры в коробках. Катя отказалась, поблагодарив. Гектор, глянув на нее, тоже – объявив «фруктовый разгрузочный день».

Ключи от дома он еще раньше нашел в ящике комода в гостиной Регины Гришиной и отдал их Блистанову. Тот, зажав промасленные пакеты под мышкой, отпер крепкую дверь, и они вошли в особняк.

Пыль, пыль, пыль… Ремонт, известка, мешки с цементом, банки с краской, стройматериалы – все это покрылось пылью, брошенное здесь не один месяц назад.