Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018 - страница 9

– А как? – спросила она, поднимаясь на цыпочки, чтобы доверчиво поцеловать его. – Я думала, что раненые будут поступать в медпункт, – и он понял, что она нашла такое объяснение, чтобы он не задирал нос от восторга и что она не хочет признаться, что ждала его. Это тоже была их игра, которую он принимал безоговорочно, потому что, оказывается, он романтик, хотя не подозревал об этом, и любит длинные-длинные прелюдии, полные тайн и недомолвок. У них уже появились свои привычки, и он знал, что вслед за этим она вскинет на него глаза, а сердце у него мягко оборвётся и скатится куда-то в пятки, и пребудет там до скончания веков.

– Надо переодеться. У тебя есть во что?

– Есть, – ответила она.

И пока она переодевалась за ширмой, он, сидя под окном, следил, что делается снаружи, и ждал ухудшения ситуации, но им повезло. Видно, у духов были другие планы, и пока они всерьёз не взялись за гостиницу «Интурист». Может, стоит прорваться? – подумал Игорь, только куда? В штаб? Поменять шило на мыло. Неизвестно, что там происходит.

– Я готова, – сказала она, выходя из-за ширмы.

Она была в джинсах и легкомысленной кофточке сиреневого цвета.

– Возьми ещё это, – сказал он, протягивая ей куртку, которую захватил в номере. – А сверху «бронник» на всякий случай, – и впервые поймал себя на том, что не просто тревожится о ней, а боится её потерять, и это тоже было новое и странное чувство для него, потому что все его предыдущие женщины демонстрировали такую эмансипацию, что не нуждались ни в какой заботе, а только в деньгах и в сексе. Он вообще впервые ощутил, что в его жизни появилось что-то новое, что-то, что было поважнее, чем армейское братство, к которому он прикипел ещё с детства, потому что был из семьи военных, в четвертом поколении служивших Родине, и где-то на генном уровне без армии прожить не мог и дня.

– Ну и отлично, – сказал он, невольно любуясь ею.

Даже в его армейской куртке, которая была ей велика на два размера, и в «броннике», который не придавал изящности, она выглядела потрясающе и даже более женственней, чем в белом халатике.

– Кепи надень, – сказал он, отдавая ей своё, – а волосы спрячь.

Волосы у неё были чёрные, густые и кольцами свисали из-под шапочки.

– Зачем? – удивилась она.

– На всякий случай, – ответил он и взял большую сумку с красным крестом сверху, – чтобы не охотились конкретно за тобой.

Медлить больше нельзя было ни минуты, потому что совсем рядом заработал крупнокалиберный пулемёт, который, должно быть, притащил неугомонный Герман Орлов, а в фойе общежития Пятигорской фармацевтической академии взорвалась граната и повалил дым. Кто-то захлебнулся собственным криком.

– Погоди… – сказал он и сунул ей в руку пистолет. – Знаешь, как стрелять?

– Знаю.

Он показал, как взводится затвор и как снимается предохранитель.

– Оружие не для боя, – объяснил он, – а для того, чтобы застрелиться, если что.

– Что значит, «если что»? – спросила она, глядя на него с недоверием.

– Чтобы в плен не попасть, – сказал он, стараясь не очень-то напугать её.

Но она не испугалась.

– Я поняла, – ответила она и, похоже, впервые осознала всю ту опасность, которая грозила им.

Конечно, у неё возникла добрая сотня вопросов, и он ответил бы на них с превеликим удовольствием, но времени не было, обстоятельства складывались против них. В этот момент в медпункт ворвался шумный и большой Герман Орлов со «шмелём-м» в руках:

– Вот они, голубки! – пробасил он, направляясь к окну и распахивая его. – Ничего, что я здесь намусорю?

Они побежали, а позади хлестнул выстрел, и дверь в медпункте вылетела напрочь, а вслед за дверью выскочил Герман Орлов, мотая, как пьяный, головой, а из уха у него хлестала кровь.

Когда они вернулись, ситуация изменилась. Во-первых, стреляли уже со всех сторон, а во-вторых, у боевиков появились миномёты. Правда, калибр был мелковат – не больше шестидесяти миллиметров, но этого хватало, чтобы вести огонь издали.

И сразу все те бойцы, которые закрепились на территории гостиницы, вынуждены были спрятаться в здании, а потом появились раненые и первый убитый, боец из волгоградского РОВД, которому осколок пробил шлем.