Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность - страница 60

B 145 тыс. комсомольско-молодежных бригадах страны было занято 48 % женщин от общего числа молодежи. Только в ходе соревнования за повышение производительности труда, за изготовление сверхпланового вооружения для фронта свыше 25 тыс. женщин были награждены орденами и медалями СССР[269].

Рассказывать о себе, своих подругах, с кем делились своими радостями и бедами, женщины-воины и женщины тыла начали спустя годы после окончания войны. На страницах этих сборников-воспоминаний, которые публиковались на местах и в столичных издательствах, речь шла в первую очередь о героических военных и трудовых подвигах и очень редко о повседневных трудностях военных лет. И только спустя десятилетия начали называть вещи своими именами и не стесняясь вспоминать, какие трудности выпали на долю советских женщин, как им приходилось их преодолевать.

Хочется, чтобы наши соотечественники знали следующее: 8 мая 1965 г. в год 30-летия Великой Победы Указом Президиума Верховного Совета СССР Международный женский день 8 марта стал праздничным нерабочим днем[270] «в ознаменование выдающихся заслуг советских женщин… в защите Родины в годы Великой Отечественной войны, их героизма и самоотверженности на фронте и в тылу…».

Обращаясь к проблеме «Советские женщины в годы Великой Отечественной войны», мы понимаем, что проблема необычно широка и многогранна и все охватить невозможно. Поэтому в представленной статье поставили одну задачу: помочь человеческой памяти, чтобы в памяти народа навсегда сохранился «образ советской женщины – патриотки, бойца, труженицы, солдатской матери»[271].

Тема статьи настолько объемна, что я затрону только основные черты явления и некоторые важные моменты историографии на современном этапе.

Разработка тем, относящихся к истории Русской Православной Церкви, других конфессий СССР, а также религиозной политики советского государства в годы войны 1941–1945 гг., стала наиболее продуктивной для отечественных и зарубежных исследователей в связи с частичным открытием российских архивов с начала 1990-х годов, введения многих новых документов в научный оборот. Труды советских исследователей до середины 1980-х годов, как правило, носили общий, обзорный характер, для них свойственно негативное отношение к религии. В связи с политикой «перестройки», ситуация в историографии стала меняться. Так, Н. С. Гордиенко в книге «Современное русское православие» более объективно, чем прежде, писал об отношении паствы и духовенства в военное время, хотя и обвиняя духовенство, что оно использовало военные тяготы, насаждая религиозность[272].

Однако дело не только в архивной революции, но и, как представляется, в мировоззренческой революции отечественных исследователей. Отказ в конце 1980-х – начале 1990-х годов от гегемонии марксизма в гуманитарных науках, отмена цензуры позволили преодолеть при изучении историко-религиозной тематики многие прежние отрицательные оценки и стереотипы, снять табу с многих тем. Стало появляться все больше работ, написанных с благожелательных позиций по отношению к религии и церковным обществам, а прямо антицерковные и антирелигиозные взгляды теперь уже становятся маргинальными в исследованиях – применительно к 2000-м годам. То есть именно сочетание этих двух революций – мировоззренческой и архивной – обусловило весь историографический прорыв в изучении историко-церковной проблематики советского периода.

В первую очередь отечественных исследователей привлекали почти не разрабатывавшиеся ранее темы государственно-церковных отношений в годы войны и патриотической деятельности РПЦ и других конфессий. Здесь, прежде всего, следует отметить вышедшие в 1990–2000-е годы работы (статьи, носящие комплексный характер монографии и диссертационные исследования, научные публикации документов) В. А. Алексеева, М. И. Одинцова, О. Ю. Васильевой, В. Н. Якунина, М. В. Шкаровского, В. В. Цыпина, И. В. Шкуратовой и др., написанные на основе нового, ставшего доступным архивного материала