Великая роль. Король Густав III, играющий самого себя - страница 17

Он все еще был не только принцем без конституционных прав, но также и сыном своих родителей. Он ликовал, видя Адольфа Фредрика «великим человеком», когда тот подобно статуе исполнял свою королевскую роль в дни декабрьского кризиса. 3 февраля 1769 года Густав писал Карлу Фредрику Шефферу, что королева желает его присутствия в Стокгольме, «и без политических поводов, как Вы знаете, она для меня неизменно очень дорога». Крепкая связь с бывшим главным членом семьи по-прежнему сохранялась.

Сословия собрались в Норчёпинге, и шляпы сначала имели перевес. Но обычно неясное, запутанное, злобное и боязливое поведение прежних риксдагов «эры свобод» повторилось и здесь. Все было настолько далеко от героической драматургии кронпринца Густава, насколько это можно себе представить, а сам он не имел никакой возможности повлиять на развитие событий. Важные и мелкие вопросы вперемешку обсуждались четырьмя сословиями на фоне безграничных интриг и гама. Королевская семья все больше и больше отходила на задний план, и взамен этого Ферсен, вновь избранный лантмаршалом дворянства, руководил развитием событий, добиваясь восстановления правительственной власти шляп и умаления роли колпаков. В мае 1769 года партийная борьба разрешилась отстранением государственных советников-колпаков и заменой их на представителей партии шляп. Некоторые из последних были людьми двора, например Ульрик Шеффер, Стоккенстрём, Синклер и Бьельке, другие — людьми партии. Они были выбраны для сотрудничества с королевской семьей, а не затем, чтобы ей подчиняться. Карл Фредрик Шеффер, стратег политики двора, категорически отказался войти в число советников.

У шляп становилось все меньше возможностей для маневра, поскольку полковник Карл Фредрик Пеклин открыто примкнул к колпакам и выступил в качестве лидера оппозиции. Его репутация в глазах поддерживающих колпаков держав — России, Великобритании и Дании — была такова, что колпаки получили явный перевес над руководством шляп в состязании по подкупу. Позиция недворянских сословий становилась все ненадежнее. Когда дело дошло до вопроса об изменении конституции, пришлось считаться с Пеклином как с убежденным и безоговорочным противником любого расширения полномочий короля. Действия Ферсена становились все осторожнее. Он достиг своей истинной цели — шляпы завладели советом. Он вовсе не хотел допустить Адольфа Фредрика и прежде всего Лувису Ульрику к возможности добиться большего влияния. Стихией Ферсена было партийное лидерство.

Так первоначальная конституционная программа была низведена до «акта безопасности», который в очень общем виде должен был гарантировать защиту прав от произвольных решений сословий посредством отделения судебной власти и судопроизводства от законодательных полномочий сословий. Но и это не удавалось провести в жизнь: Пеклин пошел в бурную контратаку, пугая нерешительных депутатов риксдага тем, что возможности сословий защищать простой народ от несправедливости вот-вот будут утрачены. В начале ноября акт безопасности был спущен в сословия.

«Что же теперь сказать обо всей нашей работе на этом большом заседании? — писал в своем дневнике последовательный сторонник двора Даниэль Тилас, когда акт безопасности был оформлен. — Ничего иного, как то, что она подобна работе финна, который прошлым летом возвел каменный дом рядом с мостом Норребру и когда начал крыть крышу или должен был поднять наверх стропила, дом дал сквозную трещину шириной более четверти локтя, и финну пришлось все спускать вниз». Тилас охотно доверился бы акту безопасности, «но я считаю его ничем иным, как актом безопасности для партии, чтобы противная партия не смогла застать ее врасплох». Без восстановления должного баланса между королевской властью и советом нет вообще никакой безопасности и, следовательно, никакой уверенности для нации в том, что свобода будет укреплена и сохранена, полагал Тилас. После того как Рыцарский дом 15 ноября проголосовал против акта безопасности, Тилас записал: «Великолепный удар по этой сваренной на воде каше. Тот, кто не видит, что за этим стоит великий обман части самой партии шляп и, в сущности, ее главарей, тот не чувствует измены. Ибо несмотря на то, что колпакам помогал Пеклин, который в передней Рыцарского дома покупал голоса по 200 плотов за штуку, они все же не победили бы, если бы большая часть самих влиятельных шляп не сплутовала. Определенно известно, что многие разумные колпаки голосовали «за»».