Великая тайна Фархелема - страница 17

— Что-то не то, — согласился Лартаяу, как бы подводя итог. — От нас что-то скрывают. И кстати… Ратона, помнишь, ты рассказывал: про какой-то частотный шифратор, секретную линию связи между главным штабом экспедиции и самим дирижаблем? А я тогда не придал значения…

— Ах, да, — вспомнил Ратона. — Я случайно узнал со слов человека, чей родственник работал в том штабе. Хотя сам тоже не поверил: мирная, исследовательская экспедиция — и созданная когда-то для военных нужд система кодирования передач? И даже не особая полоса частот для связи — а кодирующее устройство с декодером на приёме, чтобы иначе перехватывался беспорядочный шум? То есть сами частоты использовались не специальных диапазонов, доступные обычному приёмнику? И будь это действительно такая страшная тайна — стал бы он говорить о ней в моём присутствии? Тем более, я уже сказал вам о его реакции на какой-то мой вопрос…

— Вот так и довольствуемся слухами! — не выдержал Итагаро. — Ему же только нужно было внушить тебе трепет своей причастностью к тайнам! Пусть фактически получается уже какой-то заговор, или секретные переговоры, запланированные заранее при подготовке экспедиции — неважно, главное, он в чём-то «таком» участвовал, он знает! Хотя… — уже печально вздохнул Итагаро. — Так ли уж открыто знание современному человеку вообще? Если даже, бывает, выпускник института приходит куда-то работать со своими идеями — а на него смотрят как на сумасшедшего: откуда такое представление, чем мы занимаемся? А оно — из института! Сложилось на почве доступной литературы! К другой-то, секретной, нужен специальный допуск, а откуда он у студента? Вот и изобретают уже изобретённое, повторяют не раз совершённые ошибки… И даже казалось бы, вопросы грядущего кризиса касаются всех — но и то сплошь секреты, слухи, недомолвки! И человек бьётся как о запертую дверь, ищет ответов где попало…

— Давайте пока закончим, — вдруг предложила Фиар. — Тут уже не окраина, могут быть другие прохожие…

Разговор прервался — и дальше все шли в молчании. Фиар вовремя вспомнила то, что остальные, увлёкшись, едва не упустили: уже недалеко отсюда длинный, но неширокий окраинный участок набережной, отделённый от городских улиц стеной деревьев (который прошли, никого не встретив по дороге) постепенно расширялся, переходя в главную городскую набережную. Навстречу стали попадаться редкие прохожие, не все из них были каймирцами — и под то опасливыми, то неодобрительно брошенными взглядами (конечно, ведь группа подростков с одной сумкой на всех — шла явно не в школу и не из школы) говорить на, возможно, рискованные темы не хотелось. И это — на своей земле, в своей древней столице (имевшей, впрочем, некий особый статус из-за расположенной здесь крупной базы лоруанского военного флота, и ещё множества заводов и институтов общегосударственного значения — из-за чего на Каймире и собралось столько людей со всей Лоруаны, не склонных понимать каймирцев, и верящих больше в ходовые пропагандистские мифы, особенно о подростках)…

Зато думать — было о чём… Очень уж разнородное сплелось в единый узел — и алогично выглядели решения и действия властей, которым не было очевидных причин. Ни из чего не следовало сворачивание всей программы работ на Западном континенте, потуги возродить старые формы общественного устройства, раздел страны на регионы и автономии по признаку вероисповедания, и такое «снисхождение к слабым», из-за которого был риск потерять в первую очередь способных и энергичных… А от всего этого — могла напрямую зависеть судьба их поколения. Да — учитывая, что и призывы к грядущей умеренности старшие относили явно не к себе. Наоборот: это им, молодым, будто меньше должно было хотеться что-то узнать, обрести, и просто радоваться жизни — так как в чём-то промахнулись, не учли, оказались не готовы как раз старшие. Хотя недавно — были такие большие и, казалось, обоснованные надежды… А сейчас даже не вызывали протеста слухи вроде этого — о частотном шифраторе в мирной исследовательской экспедиции (ещё тех времён, когда человечество Фархелема не помышляло ни о каком кризисе). Казалось бы, что за тайные переговоры в совершенствующемся, объединяющемся человечестве — а уже невольно верилось. Да и — как уже складывались их собственные судьбы…