Великие Древние - страница 18

Лампа была изъята как одна из улик по этому делу и подверглась осмотру, также мало что прояснившем. Металл, из которого была сделана лампа, был сплавом золота с неизвестным науке металлом неподдающимся идентификации. Узоры, вырезанные на ней и изображавшие неведомых существ, говорили о незапамятных временах, когда человечество едва ли существовало, и я задумался – только ли человеческие руки ее держали, и тем более изготовляли? Анализ порошка взятого из лампы показал, что внутри неё сжигалось сильнейшее наркотическое и галлюциногенное средство, которое было довольно широко распространено среди народов Ближнего Востока и Аравии. Это и убедило меня в подозрении, что покойный Смит в момент трагедии мог находиться в плену сильнейшего наркотического опьянения.

В одну из безлунных ночей, взяв ключи от дома Смита и лампу, я направился к зловещему особняку. Отбросив предрассудки, я открыл дом и поднялся в кабинет. Половицы скрипели под ногами, в помещении была затхлая атмосфера, казалось, книги на полках слабо фосфоресцируют, но когда я включил свет, эта иллюзия исчезла. Я сел в кресло и еще раз осмотрел лампу. Она была приятно теплой, и даже вызывала чувство желания ее поскорее зажечь. Пламя вспыхнуло, и фитиль загорелся. Отключив электричество, я стал наблюдать за довольно ярким свечением лампы. Когда пламя начало подрагивать, на стенах начали появляться причудливые тени. Я стал внимательно их рассматривать. Темнота сгустилась вокруг меня, в воздухе появился специфический запах от сгорания в лампе остатков наркотического зелья.

Первая волна удушья накатила на меня. Я бросил взгляд на окно и пожалел, что не открыл его. Тело внезапно отяжелело, руки с трудом двигались, дыхание стало затрудненным, темнота сгущалась все сильнее. И мне уже показалось, что черный джинн, какой-то аморфный демон выполз из лампы и тянет ко мне свои черные лапы; казалось, что я чувствую его касания…. Невероятным усилием я протянул руку, схватил лампу и бросил ее в окно. Стекло разбилось, и в комнату ворвалась ночная прохлада. Мне почудилось, что когда лампа вылетала через разбитое стекло, чей-то сдавленный рев раздался и через секунду замолк, так и не набрав высокой ноты. Чудовищные тени в комнате мгновенно исчезли. Наступило облегчение, отяжелевшее еще минуту назад тело, вновь наполнялось силой.

Я отдышался и стал размышлять. Несомненно, сжигание определенных веществ в лампе вызывало галлюцинации, в этом сомнений не осталось. Правда, я не мог отличить реальное от привидевшегося. Например, те страшные тени? Действительно ли они появились только после того как я зажег лампу? И почему вдруг темнота стала такой осязаемой, только ли от того что я вдруг ослабел?

Закрыв разбитое окно ставнями, подобрав лампу, валявшуюся под окном, и тускло мерцавшую при свете бледной луны, я запер дом на ключ и отправился домой. В квартире на меня навалилась усталость, и я лег на кровать, даже не раздевшись. Действие наркотика оказалось даже более сильным, и я провалился в тяжелое забытье.

Мне снилась бесконечная пустыня. Дул горячий сильный ветер с порывами песка, пытающихся снять с меня скальп. Я шел, утопая по колено в горячем песочном месиве. Шаги понемногу замедлялись, так как ноги постепенно увязали, сантиметр за сантиметром. В горячем небе, освещенном семью черными солнцами, парили адские создания нимало не напоминающие птиц.

Внезапно провалившись в песок по пояс, я начал лихорадочно дергаться, пытаясь с помощью рук выбраться из горячей трясины. Я начал проваливать глубже, песок начал засыпать меня, но вдруг ноги наткнулись, на что-то твердое. И это Что-то вдруг зашевелилось и двинулось вместе со мной вверх!..

Я проснулся. Во рту горело, лампа стояла рядом на столе, зловеще поблескивая в лучах восходящего солнца, бивших в окно. Глотнув воды, я задумался. В голову пришла навязчивая мысль еще раз зажечь лампу. С трудом поборов в себе это желание, я опять лег на кровать. Затем решил перечитать записки Смита еще раз.

Где-то в них должен быть ключ к происшедшему. «Ночь Прохождения Врат, которая должна быть приурочена к триннадцатой ночи Луны…» – не значит ли это, что лампу Смит зажигал в тринадцатую ночь месяца? После этих мыслей я уже был твердо уверен, что зажгу лампу еще раз.