Великие пророчества о России - страница 67

А иногда в ее сознании возникал теплый, завораживающий звук, неуловимый для окружающих. Обретая в ее голове конкретные очертания, он то собирал воедино разрозненные фрагменты стародавних событий, то порождал в мозгу разрозненные картинки из будущего… Так зрел в ней загадочный дар ясновидения, может быть идущий из глубин души, рано познавшей боль разочарований и утрат.

Ее мать, Елена Андреевна Ган, родила Лелю недоношенной в Екатеринославе с 30 на 31 июля 1831 года. Перед этим событием она переболела холерой. То, что выжили обе — и мать, и дочь, — настоящее чудо.

Умерла Е. А. Ган в Одессе 24 июня 1842 года.

После смерти мамы девочка ощутила в себе какое-то раздвоение личности, а точнее — расщепление собственной души и сознания. С одной стороны, она была убита горем, а с другой — словно повернулась спиной к чудовищной реальности смерти, чтобы не быть сокрушенной тяжелым, невыносимым сиротством.

Во времена своего девичества Елена Петровна с трудом переносила это раздвоение. Ее изматывало присутствие в душе кого-то постороннего, без всякой учтивости, настырно влезающего в любой ее разговор со своими высокопарными словами, заставляющего ее вести себя в соответствии с его волей, перекраивающего ее натуру по своему усмотрению и капризу. Этот невидимый для окружающих «некто» преображал ее изнутри до неузнаваемости, менял до такой степени, что она уже не воспринимала себя Лелей, а с ужасом ощущала кем-то еще, совершенно неизвестной ей личностью, которая была к тому же наделена по отношению к другим людям непомерными амбициями и серьезными претензиями. Она словно впадала в сон, если хотите, транс долгий или кратковременный.

После пробуждения она едва вспоминала кое-какие обрывки этого сна, мучилась головной болью и чувствовала себя совершенно раздавленной.

С прожитыми годами Елена Петровна все больше и больше укреплялась в духовном отщепенчестве, свыклась с ним и ждала нового транса с необыкновенным воодушевлением. Она более детально запоминала происходящее с ее второй натурой и искренне удивлялась тому, что получила возможность без особых затруднений передвигаться во времени и пространстве. Этой невообразимой свободе она была всецело обязана, по ее глубокому убеждению, своим Учителям, «махатмам».

В таком потустороннем состоянии она позволяла себе говорить и делать, что угодно. Однако совсем не в этом заключалась ценность благоприобретенного дара. Действительный смысл был в том, что свои рассуждения, казавшиеся некоторым людям бессвязными и самонадеянными, она не из пальца высасывала, а выводила из сопоставления картин прошлого и будущего. Панорама дня вчерашнего и дня будущего разворачивалась перед ней без всякого принуждения, стоило ей только впасть в эту своеобразную летаргию. и все же ее провидческие экстазы не были легкими, они отнимали у нее здоровье и преждевременно старили.

Потом Елена Петровна осознала, что провидение будущего и воспоминания о далеком прошлом являются способностью памяти ее предков, которую она от них унаследовала. Как сейчас сказали бы, способностью генетической памяти, по разным причинам у Елены Петровны чрезвычайно обострившейся и ставшей объемной.

Разумеется, эти провидения и воспоминания не занимали каждого мига ее неприкаянной жизни. Она жила преимущественно мгновением, сумбурной жизнью авантюристки. Ей приходилось выживать с помощью сомнительных средств и не задумываться о последствиях некоторых своих необдуманных решений и поступков. В то же время Елена Петровна переломила себя в главном, заставив жить не по любви, а в соответствии с идеями и поста пленными целями. На склоне лет она почти утеряла способность понимать обыкновенную жизнь, отчего нередко впадала в нервную депрессию, никого не хотела видеть и неделями не выходила из своего дома в Лондоне.

Елена Петровна пыталась лечить сама себя сном. Однако новые страшные видения и кошмары настолько ее ошеломляли, что, придя в себя, она едва слышно произносила пересохшим ртом малозначительные слова и долго после этого мучилась бессонницей.

Ей снились вещи невероятные, труднопредставляемые. Она долго оставалась под влиянием этих апокалиптических сновидений.