Великий Дракон - страница 20
– А что будет с базой Чужих на Саттанге? Насколько я помню, она ваша общая.
– Общая только по документам. Я не вложила в нее ни гроша.
– Ой, Дел, хватит прибедняться. Ты вложила в нее свою кровь. Август просто на готовое пришел. Все нашли и подготовили ты и твой брат.
– А Август заплатил шесть миллиардов.
– И на этом основании ничего не должен вам с Крисом?
– Мел, послушай, не надо. Август нам действительно ничего не должен.
– Но я хочу понять!
– Хорошо. Ты в курсе, под какой процент он дал кредит Крису? Тот кредит, без которого Крис не смог бы оформить Дивайн на себя? Это беспроцентная ссуда. Август совершенно бесплатно спас моего брата и совершенно бесплатно спас меня. Еще и приплатил. Так что с нашей стороны было бы верхом бесстыдства предъявлять ему претензии.
– Крис с тобой согласен?
– Абсолютно. И довольно об этом. Уж такие вопросы мы вполне можем решить сами.
– Я разве спорю? Только ты мне вот что скажи: тебе самой не обидно? Ты столько вложила в Августа. То, что он стал похож на человека, – твоя заслуга. И все это теперь достанется другой?
– И пусть. Мне оно не досталось бы в любом случае.
Мелви только скрипнула зубами и откинула голову на спинку высокого кресла.
– Я дура, – призналась она. – Я исключительная дура. Ревнивая дрянь. Знаешь, сколько раз я проклинала себя за то, что тогда, в университете, сказала тебе правду про него? Вот что мне стоило промолчать? Глядишь, у вас все сложилось бы…
– Не сложилось бы. Промолчи ты тогда – и что? Он как был принцем, так и остался.
– И ты бы его бросила? Если б уже успела привязаться?
– Моментально. Потому что сочла бы скрытность подлостью.
Мелви очень тяжело вздохнула:
– Тогда дура – ты.
– Да я-то с чего дура? Мел, Август никогда не увлекался мной всерьез. Ты права – я заставляю Августа быть похожим на человека, хотя бы временно, только для него это сущее мучение… Да, на него иногда находит что-то, но ненадолго.
– Ах, все-таки находит?
– Слушай, я не хочу об этом.
На губах Мелви заиграла хищная улыбка. Я влипла. Ладно, как-нибудь переживем.
– Не хочешь – как хочешь, – легко согласилась она, и в самом этом согласии крылся подвох. – Можем поговорить о чем-нибудь другом.
– Да-да. Вернемся к нашим баранам.
– К китайским?
Мы засмеялись. Да уж, хороша игра смыслов – если вспомнить, что в гербе Маккинби аккурат китайский баран и красовался.
– Расскажи про Мэдлин Рассел-Грей, – попросила я. – Если уж мы взялись обсуждать женщин, то лучше ее.
– Я мало знакома с ней. Она всегда одинаковая.
– Что ты слышала о ее детях?
– Дети, – кивнула Мелви. – Вроде бы двое. Вроде бы растут в баснословно дорогом и престижном интернате.
– И какие проблемы узнать? Их же внешность выдает. Нельзя выяснить, где учатся двое эльфов?
– Нигде не учатся, – ответила Мелви. – Лично узнавала.
– В Куашнаре?
– Если только.
– Не в том ли интернате, который якобы затопило и из которого Билл Николс забрал двух чудом спасшихся мальчишек? По странной случайности никто больше не выжил. Ни учителя, ни персонал, ни другие дети. Только эти двое.
– Знаешь, на мой взгляд, это слишком откровенный шаг для Николса. Он мужик-то продуманный.
– А если он считает Мэдлин сумасшедшей? – предположила я. – Допустим, она на почве мести за отца свихнулась. То, что она рассказывает, вполне тянет на манию преследования… Николс знает Мэдлин давно и хорошо, может сравнить то, что было раньше, с тем, что есть сейчас. И он просто спасает детей от нее.
– Дел, тогда ты права, и они его родные дети. Иначе ему пришлось бы оформлять им фальшивые документы, а это – готовое обвинение в киднепинге. Значит, у него есть законное право удерживать детей у себя.
– Кстати, кто натравил на него федералов?
– Спроси у Кида, – посоветовала Мелви с многозначительной улыбкой.
– Понятно. Те же, кто подсидел его. И ты совсем ничего не знаешь?
– Верь не верь – совсем. Только вчера услышала. Вместе с известием об увольнении. Аккурат после слов, что мой рабочий допуск аннулирован.
– И как Кид собирается решать трудовой спор? Вот так взял и уволил?
– А у меня отпуск за два года не гулян. Формально я в отпуске.
– Ладно… – Я выбила пальцами дробь по подлокотнику – и резко сжала кулак. Жест, подхваченный у Августа. Нет, целых два жеста. Он точно так же делал, когда ловил себя на том, что стучит пальцами.