Великий князь Александр Невский - страница 50
ГОД 1254
Ростов. Дрогичин
Новгородская летопись, говоря о событиях этого года, ограничивается всего одной, но весьма красноречивой фразой:
Добро было христианам.
(24. С. 80)
Надо думать, что объяснялась эта невиданная прежде «доброта» отсутствием князя Александра в Новгороде в течение двух предшествующих лет и, может быть, мягкостью его юного сына, лишь недавно севшего на новгородский престол. Это — единственная подобная фраза в Новгородской летописи за все годы княжения Александра Ярославича.
Лаврентьевская же летопись под 1254 годом (как и под предыдущим 1253-м) сообщает главным образом о местных ростовских событиях:
В лето 6761 (1253), месяца мая во 2-й день, на память святого отца Афанасия, в граде Ростове священа была церковь во имя святых мучеников Бориса и Глеба священным епископом Кириллом при благоверном князе Борисе и Глебе [Васильковичах]. В том же году, И сентября, родился сын князю Борису Васильковичу, и нарекли ему имя в святом крещении Дмитрий.
В лето 6762 (1254)… Того же лета, 30 июля, родился сын князю Борису, и нарекли имя ему Константин.
(38. Стб. 473–474)
В том же 1254 году важное событие произошло на юго-западе Русской земли. Галицкий князь Даниил Романович, вдохновлённый своими успехами в войнах с татарами Куремсы и только что совершивший успешный поход в Силезию, где он действовал совместно с поляками и литовцами (этот поход стал составной частью так называемой войны за Австрийское наследство), пошёл на союз с римским папой: он принял из рук легатов папы Иннокентия IV королевскую корону, а вместе с ней — и условия унии между православной и католической церквями, при которой православные сохраняли все свои обряды, но взамен признавали власть папы.
Из Галицко-Волынской летописи[161]
Прислал папа почётных послов, принёсших венец, скипетр и корону, которыми выражается королевское достоинство, с речью: «Сын, прими от нас королевский венец». Он ещё до этого присылал к нему епископа береньского и каменецкого, говоря: «Прими венец королевский». Но в то время Даниил их не принял, сказав: «Татарское войско не перестаёт жить с нами во вражде, как же могу я принять от тебя венец, не имея от тебя помощи?» Опизо[162] пришёл и принёс венец, обещая: «Будет тебе помощь от папы». Он, однако, не желал, и убедили его мать его, Болеслав, Семовит[163], ляшские бояре, чтобы он принял венец, говоря ему: «А мы будем тебе в помощь против поганых».
Он же венец от Бога принял в церкви Святых Апостолов, от престола святого Петра, от отца своего папы Иннокентия и от всех епископов своих. Иннокентий предавал проклятью тех, кто хулил православную греческую веру, и хотел собрать собор об истинной вере, о воссоединении церквей. Даниил принял венец от Бога в городе Дорогичине.
(39. Стб. 826–827. Перевод О. П. Лихачёвой по: 29. С. 331)
Однако, как вскоре выяснилось, надежды Даниила на помощь папы в борьбе с татарами, ради чего он и пошёл на такой, неоднозначно воспринимаемый в русском обществе шаг, оказались тщетными. Союза Галицкой Руси с Западом не получилось. Никаких практических результатов не дала и уния — первая попытка объединения Западной и Восточной церквей в истории России.
ГОД 1255
Владимир. Новгород
Год нового столкновения Александра с новгородцами.
Из Лаврентьевской летописи
После Великого дня[164], на Святой неделе, преставился Константин, сын великого князя Ярослава, и был плач велик; [и], обрядив, понесли тело его во Владимир. И когда услышал князь Александр о смерти брата своего, встретил его [с] митрополитом, игуменами и священниками; [и], отпев положенные песнопения, положили его у Святой Богородицы во Владимире.
В том же году задумали новгородцы послать Далмата, епископа Новгородского, к великому князю Александру с грамотами, будто о мире; тот же промедлил. И восстановил дьявол, искони не желающий добра роду человеческому, вражду, и был мятеж в Новгороде: выгнали князя Василия. В том же году приехал князь Василий Новгородский в Торжок и дождался тут отца своего Александра…
Дальнейшие события суздальский летописец излагает очень кратко, рисуя радужную, но, увы, весьма далёкую от действительности картину быстрого усмирения Новгорода: