Великий Моурави 4 - страница 6

- Ездить никуда не надо, - вбежав в комнату, выпалил Автандил, - царь сам

изволит пожаловать к католикосу!.. Я все разведал по твоему повелению, мой отец!

"Барсы" многозначительно переглянулись.

- Что же это, Георгий, - нахмурился Даутбек, - ты только прибыл из

Телави, и там царь ни словом не обмолвился о своем намерении посетить Картли?

Или он не считает тебя больше управителем дел царства?

- Еще узнал, отец, - возбужденно продолжал Автандил: - Царь снарядился

для тайной беседы с владыкой церкови. С царем только личная охрана и малая

свита. Очевидно, князь Джандиери все же боится открыто враждовать с Георгием

Саакадзе, потому и послал гонца известить тебя, отец, о приезде богоравного.

- Как, Теймураз уже в Тбилиси? - быстро перебил Дато.

- Нет, разбил шатер за несколько агаджа от Исани. Завтра въедет в

Тбилиси. Гонец князя просил тебя, отец, выехать с малой свитой навстречу царю.

- Скажи, мой мальчик, гонцу, пусть убирается к черту на полтора ужина!

- Уже убрался, только передал мне послание Джандиери и тотчас стрелой

полетел обратно. Наверно, так приказал князь.

- Раз царь не известил Георгия, то неплохо и вождю азнауров выказать

презрение кахетинскому Багратиони, - решительно заявил Ростом.

И сразу "барсы" заспорили - ехать или не ехать.

- Надо ехать, еще рано обрывать цепь.

- Ты, Дато, всегда походил на царских советников. Георгий из Носте

преподнес престол Теймуразу и не должен заискивать перед нарушителем своего

слова, - настаивал Ростом.

- Заискивать, падать ниц, одаривать - все обязан делать я, Георгий

Саакадзе, если это на пользу народу. Прав Трифилий: самолюбие в делах царства -

дешевый товар... И потом, радоваться должны: мне все же удалось выудить упрямую

форель из Алазани. Дато, разошли гонцов к князьям: "Моурави повелевает встретить

светлого царя с подобающим почетом". Пануш и Элизбар, направляйтесь к амкарам,

пусть с балконов и крыш свесят ковры в знак радости. Матарс и Гиви, проследуйте

на Дигомское поле, пусть юзбаши выводят дружины навстречу красноречивому царю,

который в своем великодушии изволит запросто жаловать в преданную ему Картли.

Даутбек, тебе придется склониться перед тбилели, пусть повелит всем храмам

колокольным звоном выразить восторг верноподданных.

Дато взглянул на Саакадзе и вдруг, поняв его мысль, расхохотался: "Пусть

князья уверятся, что Моурави давно известно решение царя посетить Тбилиси. Им

полезно думать, что Георгий Саакадзе по-прежнему в силе, по-прежнему ведает

делами царства. И для святого отца неплохо: не придется лишний раз кривить

душой".

Саакадзе, подмигнув Дато, весело хлопнул Автандила по плечу:

- И ты, мой сын, в этом шутовстве не останешься без важного дела. Готовь

свою огненную сотню, выедешь со мной встречать повелителя двух царств,

пробирающегося в Тбилиси подобно багдадскому вору.

ГЛАВА ВТОРАЯ

О том, что самолюбие в делах царства - дешевый товар, знали и ревельские

штатгальтеры Броман и Унгерн. Потому-то они и прибыли столь неожиданно в Москву,

стольный город Московского царства, потому-то уже третий вечер с показной

почтительностью прислушивались к протяжно-певучей перекличке ночных сторожей -

московских стрельцов.

- Славен город Москва!

- Славен город Киев!

- Славен город Суздаль!

- Славен город Смоленск!

Невеселые думы штатгальтеров нарушил толмач Посольского приказа. Он,

наконец, оповестил Бромана и Унгерна об аудиенции.

- Сегодня вы будете пред лицом государя.

Но томительно проходил час за часом, а царских советников, высланных за

ними, все не было. Сердился Броман, правая бровь его, белесая, точно выцветший

пух, то и дело взлетала на лоб. Негодовал и Унгерн, поминутно припудривая

красневший нос. Король польский Сигизмунд III, запасшись помощью австрийского

дома могущественных Габсбургов, усиливал войну со Швецией, и каждый лишний день,

проведенный послами в Москве, дорого обходился Стокгольму.

Опять вошел пристав и заученно проговорил: