Великий Моурави 5 - страница 33

властелина неба не будет ответа властелина

земли!"

Может, властелин Четвертый пятнадцать дней советовался бы, но я

поспешил тайно преподнести подарок Осман-

паше и просил поторопить аллаха, ибо наслаждаться великолепием Константинополя,

когда каждая шашка дорога, не

пристало "барсу". Прождав не более двух базарных дней, я выслушал из уст везира

совет аллаха: "Если наступит у азнауров

тяжелый час, да не будет скуп Мурад Четвертый на милосердие и да отправит он

Моурав-беку войско пеших и конных без

счета".

- Что ж, друзья, спасибо и за желание посоперничать с шахом в умении

зажигать города в чужой стране.

Притворимся и мы непонимающими. Отдохнешь, Дато, придется посетить пашей,

пребывающих в приятном ожидании

наживы. Арбы пришли. Разделим трофеи, и пусть ополченцы разъедутся по домам. Но

и азнаурам не все скажем.

- Ты, Георгий, прав. Прошлое показало: нередко откровенность превращает

близких в далеких.

- Кстати, Дато, вспомнил о близких. Что предпримет шакал, получив от

своих лазутчиков известие о жажде султана

помочь нам?

- А вдруг арагвинцы поскачут прямо в Ананури?

- Если бы так думали, не притащили бы их сюда. Не сомневайся, Матарс,

прямо на Тбилиси повернули коней.

- Еще бы, полторы лягушки им в рот! Разве пропустят случай без участия

Миха выслужиться перед шакалом!

- Никак не пойму, - Ростом развел руками, - почему Хосро, имея более

пятнадцати тысяч войска, все же не нападает

на нас?

- Князья не допускают. Еще больше изумитесь, мои "барсы", если скажу:

Зураб в последнее время, сам того не

подозревая, способствует нашим победам. Чем? Своими промахами. Этот зазнавшийся

шакал так напугал князей властным

требованием предоставить в полное его подчинение княжеские войска и выступить

всем фамилиям под Арагвским

знаменем на ностевского "барса", что вызвал негодование даже тупоумных князей.

Волки заподозрили шакала в желании

ослабить замки в своих злокорыстных целях. Коршуны и змеи последовали их

примеру. Поэтому, зная, как неохотно я иду

на разрушение замков, владетели теперь устрашаются не столько моих посещений,

сколько в будущем нападений

Арагвского князя. Видите, на каких качелях мы качаемся?

- Ты ошибаешься, дорогой Георгий. Останавливает шакала и персидских

захватчиков не только княжеское

упорство, но и твои победы.

- Заблуждаться, мой Дато, всегда опасно. Соль в глаза врагам кидаем, а

на деле то Мамед-хан у нас отнимает слабо

защищенные крепости, то мы прогоняем его - тоже из плохо защищенных крепостей.

Это игра, а не победа. Одно

несомненно: мы держимся на растерянности князей. И пока игра нам нужна, следует

как можно чаще радовать Метехи

неожиданностями.

- Такое нетрудно, можно Фирана Амилахвари угостить, кажется, вместе с

Квели Церетели старался.

- Нет, Даутбек, не время. Неожиданность уже ждет Метехи. Арагвинцы

расскажут о возвращении Дато из

Константинополя с большой удачей. Выходит, Хосро-мирзе и Иса-хану придется или

напасть на нас раньше, чем придут

турки, или исчезнуть раньше, чем мы... бросимся с турками на Тбилиси.

- А разве нам выгодно сейчас нападение Хосро?

- Нам выгоден поспешный уход персов, что они и сделают. А пока всеми

мерами удержать за азнаурами Гори -

путь к Тбилиси, и Хертвиси - путь к Турции. А вдруг султану вздумается

пожаловать к нам раньше, чем мы попросим?

- Что ты, Георгий? - изумился Гиви так, что даже полуоткрыл рот. - Ведь

Дато громко сказал: когда попросим. Что,

султан - ишак?

- Не мешай разговаривать. Много ты в султанах понимаешь!

- Может, в султанах не много, но в ишаках - лучше султана.

Саакадзе обрадовался возможности закончить беседу и уверил "барсов",

что ночь сеет сомнение и раздумье, а утро -

бодрость и надежды.

Только теперь почувствовали "барсы", что едва не падают от усталости.

Да, мудрость подсказывает остерегаться сомнений и стремиться к

надеждам...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Давно не был так оживлен Шадиман. Он вновь ощущал в своем сердце биение