Великий Моурави 5 - страница 44

- Если о Саакадзе все, - прервал молчание Иса-хан, - не благоразумно ли

тебе, о Хосро-мирза, придумать

подходящую притчу и о Теймуразе?

- В военных делах шах-ин-шаха придумывают только безголовые, ибо им уже

незачем дорожить

несуществующим... - Хосро-мирза величаво коснулся своего лба. - Да скользнет мой

язык сам в пасть шайтана, если о

Теймуразе всемогущий "лев Ирана" не узнает только истину. Разве царь кахетинский

Теймураз не бежал позорно по

знакомой лесной тропе в Имерети? Бежал! Бросив царство, бросив богатство и замки

своих князей! Возмущенные, они

прибегли к стогам грозного, но милостивого шах-ин-шаха. Сейчас тайные

приверженцы Теймураза уверяют о его

пребывании в Тушети. Все горы от подножий до вершин обшарили наши лазутчики, но,

кроме сбивчивых разговоров,

ничего не выведали. Может, Теймураз и спрятался в расщелинах, подобно ящерице,

но там он сам себя не найдет. А если

найдет его изменник Саакадзе, то это будет последний час Теймураза...

Очевидно, от многоречивости у Хосро пересохло горло. Он долго пил

шербет из глубокой чаши, но одним глазом

следил за Иса-ханом.

"Вот, - размышлял Шадиман, играя чубуком сине-белого кальяна, - почти

полный, наглый обман, но... события

верны, точно вымеренные аршином, лишь немножко растянуты, как ткань в руках

опытного купца. Нет причин

сомневаться: шах Аббас наградит обоих за... победу над Саакадзе. Но на турок

войной не пойдет, - сейчас занят другим.

Кахети защищена Исмаил-ханом, а Картли может сама защищаться. Так я и сделаю.

Ловкость Хосро приблизит его к

кахетинскому трону..."

- Если аллах не лишил меня догадливости, - прервал снова молчание Иса-

хан, - мы выедем в Исфахан не из

запертого Непобедимым Тбилиси, а из царственного города Картли, покоренного

шахом Аббасом. - И он весело подкинул

на ладони засахаренный персик, словно получил в дар знаменитый алмаз "Звезда

Шираза".

Но Хосро сурово оборвал веселье хана:

- Крепко запомни, жизнерадостный Иса! Ты ведь близкий родственник шах-

ин-шаха и сам передашь

ниспосланную тебе аллахом спасительную мысль. И еще, склонившись ниц, передашь

"льву Ирана", что церковь готова

венчать на царство Симона Второго в Мцхета; но сам царь говорит, что уже венчан

жемчужной рукой всемогущего шаха

Ирана.

- О аллах! Он говорил подобное?

- Сегодня скажет!

- Сегодня? - изумился Шадиман, зная, как мечтает о Мцхета царь.

- Вернее, напишет, по совету Иса-хана, нашему повелителю.

Шадиман все больше поражался: значит, Хосро охраняет и церковь, отводя

от нее гнев шаха за непослушание его

воле? Но князь старался сохранить бесстрастный вид. Он приподнял кальян на

уровень глаз и, прищурившись, смотрел на

свет: "Хороший фаянс! Все представляет в синевато-молочном тумане. Хуже, когда

подобный туман в словах".

- Тысячу сарбазов оставим для охраны царя, - помолчав, сказал Иса-хан.

- Тысячу? - пожал плечами Шадиман. - От кого охрана?

- От церкови!

- Церкови? Я думал - от Саакадзе.

- От Саакадзе и десяти будет мало, но, слава аллаху, хищник не поведет

на Тбилиси гиен, предпочтет оставить

сердце Картли святому отцу католикосу.

- Позволь, мудрый Хосро-мирза, повторить мое восхищение, - Шадиман

изящно поклонился. - Все тобою

высказанное точно начертано в атласной книге судеб. Шах-ин-шах будет доволен.

Картли и Кахети снова принадлежат ему.

Пусть благосклонно примет под свою высокую руку грузинские царства. Но тысячи

сарбазов слишком мало для святого

старца, оставь две.

- Видит пророк, ни одного сарбаза больше! Католикосу скажешь: вернемся

со ста тысячами и изгоним собак

янычар, а заодно наступит конец и "барсу". Но если святые отцы по-прежнему

непокорство будут предпочитать

выполнению воли царя Симона, то придется выщипать у них крылья, дабы не летать

им слишком высоко...

Наконец все было досказано. Мирзе и хану пришлась по сердцу мысль

Шадимана: путем угроз и с помощью Зураба

собрать княжеское войско и продержаться до того часа, пока ханы не вернутся из