Великий йог Тибета Миларепа - страница 15
Посетив в 1924 г. семью покойного ламы в Калимпонге, что неподалеку от Дарджилинга, я получил от сына ламы первоначальный вариант рукописи перевода и, вернувшись в Оксфорд осенью следующего года, начал редактировать переведенный текст, составивший содержание этой книги.
Я всегда надеялся, что лама будет руководить моей работой, и если бы это произошло, все ошибки, которые, возможно, вкрались в текст, были бы исправлены. Однако я посчитал более целесообразным не откладывать публикацию на неопределенный срок и, не отступая от текста рукописи, вынес этот труд на суд читателей.
Переводчик стремился не отходить от буквального значения слов и фраз тибетского текста, насколько позволяли фразеология двух языков и нормы литературного английского языка, за исключением небольшого числа фраз, которые, как он объясняет, целесообразнее дать в более свободном, а не в буквальном переводе, чтобы передать действительный смысл этих трудных для понимания метафизических терминов и выражений, которые, даже если бы их можно было дословно перевести на английский язык, оставались бы непонятными европейцам, хотя их хорошо понимают образованные ламы, читающие книгу в подлиннике.
Отрывки и главы из «Жития» и «Сборника гимнов» с недавнего времени периодически публикуются в переводах на европейские языки. Например, в 1914 г. правительством Индии был издан первый перевод на английский язык, сделанный ламой Кази Дава-Самдупом, главы из «Жития», повествующей об отшельнической жизни Миларепы, которая в нашей редакции составляет десятую главу. Ее текст используют на экзаменах высшей ступени по тибетскому языку.
Летом 1925 г. вышел в свет сокращенный перевод «Жития», сделанный г-ном Жаком Бако на французский язык. Существует еще монгольский перевод и, вероятно, китайский. Наш перевод является первым полным переводом «Жития» на английский язык.
Как сообщил мне г-н Бако в одном из своих писем, существует, по-видимому, один общепринятый, более или менее унифицированный тибетский текст, но в различных изданиях, печатавшихся в различных монастырях, можно встретить небольшие расхождения в орфографии. По словам переписчика, подготовившего текст к публикации, колофоны также могут варьировать. Г-н Бако также сообщает, что в двух последних главах английского перевода, выполненного ламой Дава-Самдупом, копии которых передал ему майор Кембелл, указанные в них страницы подлинника не совпадают со страницами текста, с которого был сделан французский перевод. Из этого следует, что оба перевода были сделаны с различных тибетских изданий.
В приложении к нашей книге есть упоминание о том, что Гампопа также написал биографию Джецюна, но мы не располагаем подтверждающими этот факт данными, равно как и данными о том, что существует не одно «Житие», приписываемое Речунгу. В обстоятельном введении к своему переводу Бако уделяет внимание этим и другим подобным вопросам, и занимающихся ими мы отсылаем к его «Миларепе».
{Так в бумажном издании. Видимо пропущена часть текста. (Прим. ред. электронного издания)}антропологической, чем с филологической точки зрения, мы не ставили перед собой задачу создать ее стандартизированный вариант, да и мы не смогли бы этого сделать, если бы даже располагали всеми необходимыми данными. Можно только надеяться, что ученые в будущем выполнят эту важную задачу и опубликуют академический вариант тибетского подлинника, что позволит устранить все неточности нашего английского перевода, которых, вероятно, нельзя было избежать.
В самом Тибете «Джецюн-Кахбум» почитается особо как священная книга не только у образованных и сведущих в литературе людей, но и среди простого народа.
Переводчик дал научную оценку этой книге в своем введении, аналогичном нашему, которую мы здесь приводим:
«Хотя она написана более восьмисот лет назад, она с начала и до конца написана простым и понятным каждому грамотному тибетцу языком и поэтому читается легко и с большим интересом. И поскольку в ней повествуется о жизни человека, чтимого тибетцами всех школ и сект не только как совершенный святой и йог, но и в не меньшей степени как поэт и слагатель гимнов, которые, как песни Бернса для шотландцев, на устах у всех простых людей Тибета, становится понятным, почему это жизнеописание Миларепы является одной из самых популярных и любимых книг в Тибете, которой восхищаются не только те, кто пишет книги, но и те, кто умеет лишь читать написанное другими.