Великий йог Тибета Миларепа - страница 32

Жена моего гуру была наделена сверхъестественной проницательностью, так как была воплощением Дакини. Прочитав письмо всего один раз, она велела позвать паломника. Когда я его привел, она развела большой огонь в очаге, угостила паломника чангом и заставила его снять плащ. Затем, как бы шутя, она накинула его на себя и стала прохаживаться взад и вперед по комнате, приговаривая: «Счастлив тот, кто может странствовать повсюду, не имея никакой другой одежды, кроме плаща!»

Потанцевав еще немного, она вышла из комнаты в этом плаще, и, поднявшись на крышу дома, отпорола лоскут, достала золото и снова пришила лоскут на то же самое место. Затем, спустившись вниз, она отдала плащ его владельцу, накормила его обедом и отвела в другую комнату.

Убедившись, что паломник не собирается оттуда выходить, она сказала мне, что учитель зовет меня к себе. Когда я пришел, она выложила передо мной семь слитков золота. Я спросил ее, где она нашла золото. Она ответила, что нашла его в плаще, и объяснила, как ей удалось это сделать. «Мать Тхепаги — очень умная женщина, — сказала она. — Долина, обращенная к северу, — плащ паломника. Как солнце не освещает долину, обращенную к северу, так и этот плащ не пропускает солнечных лучей. Черная туча, нависшая над долиной, — это черный квадратный лоскут. Созвездие — это вышивка на лоскуте, а семь родственников — семь слитков золота. Ее предостережение не спрашивать никого об этом, кроме паломника, означает, что плащ принадлежит паломнику, и, следовательно, ты должен был его обыскать». Мой учитель был очень обрадован и похвалил жену: «Вы, женщины, как известно, сообразительны и проницательны, и это еще раз подтверждается сейчас».

Паломнику я отдал десятую часть одного слитка, и он был очень мне благодарен. Остальную часть слитка я преподнес жене учителя. Самому учителю я отдал три слитка и умолял его научить меня насылать град, как того хотела моя мать. Тогда он отправил меня к моему прежнему гуру — ламе Юнгтунг-Трогьялу с рекомендательным письмом и шарфом. Прибыв в Ярлунг-Кьерпо и встретившись со своим прежним учителем, я вручил ему письмо, шарф и три слитка золота, которые у меня оставались. Он спросил меня о моих успехах. Я сказал ему, что у меня все в порядке: убиты тридцать пять человек, и я получил от матери письмо, в котором она просит меня наслать град для уничтожения посевов, и я просил его научить меня вызывать этот град. «Пожалуйста», — сказал он и тут же научил меня заклинаниям, велев мне исполнить все ритуалы в старой заброшенной келье.

По прошествии семи дней я увидел, что в келье собрались тучи, засверкала молния и загремел гром. Я понял тогда, что смогу направлять грозу пальцем, и учитель подтвердил, что теперь я действительно могу насылать грозу с градом. Он спросил меня о времени роста ячменя. Я ему сказал, когда приблизительно его высевают, когда появляются всходы и когда он вырастает настолько, что голуби могут укрываться в нем, и когда проводится прополка. Выслушав меня, он сказал, что нужно еще подождать. Через некоторое время он снова расспросил меня о сроках роста ячменя. Я сказал ему, когда он начинает колоситься и когда колосья созревают. Тогда он объявил, что уже наступило время действовать. Он отправил со мной своего сильного и быстрого ученика, о котором я уже упоминал.

Одевшись паломниками, мы пришли в мою деревню и увидели, что урожай в этом году выдался небывалый. Даже самые старые жители не помнили подобного этому. Крестьяне договорились между собой, что никто не будет убирать урожай раньше других, и они собирались начать жатву через несколько дней все вместе[84].

Тем временем я установил на возвышенности, обращенной к долине, приспособление, которое требуется для приведения в действие моей колдовской силы, и начал читать заклинания, но ни одного облачка не появлялось, даже размером с воробья. Я начал произносить имена богов, и, пересказывая историю наших злоключений и описывая жестокость соседей, ударил о землю моей сложенной одеждой и от отчаяния заплакал. Откуда ни возьмись сразу появилась огромная, тяжелая, темная туча, и, когда она опустилась над долиной, пошел сильнейший град, не оставивший на полях ни одного колоска.