Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и Альмы, которая была собакой - страница 20

Учитель воскликнул:

— Дети мои, я на правильном пути!..

Мы все с любопытством и восторгом смотрели на блестевшую, как золото, полоску.

— Любезный брат мой! — обратился Бонифаций к учителю.- Правильно ли расслышали мои грешные отверстия?- Брат Бонифаций прикоснулся к сморщенным и грязным лепешкам, заменявшим ему уши.

— Я ничего не утверждал определенно, скорее всего я ошибся,- ответил учитель, и у меня сжалось что-то в груди от жалости, что такой могучий человек, такой всесторонний ум вынужден унижаться перед этим паршивым монахом…- Дети мои, ведь это ошибка! Конечно, ошибка!-Он внес железный стержень в огонь, и «золотистый слой -немедленно потемнел.- Это медь, конечно, это медь, дети мои…

Но было уже поздно. Ночью из Оксфорда выехал на низкорослой быстрой лошадке рябой францисканец, который часто шептался с братом Бонифацием. Я хотел его догнать, но мой друг Тэд отсоветовал.

— Я знаю, что повез монах,- сказал он.- Ночью я зашел в келью брата Бонифация. У него на столе лежало письмо, сам он спал, и, судя по запаху в комнате, он выпил немало вина. Бонифаций извещает этим письмом папу Климента, что наш учитель на «правильном пути».

Однажды в воскресенье — был жаркий день июля-мы, достав бочонок пива и сбросив с себя напряжение последних месяцев, во время которых нам пришлось очень много работать, веселились вовсю. Меня попросили «тряхнуть стариной». И я, вскочив на стол, жонглировал круглыми камешками и другими предметами, Которые мне бросали. Среди них были и мои медные шары, с которыми я пришел в Оксфорд. Мы употребляли их для растирания мягких минералов. Я жонглировал, стоя на столе.

Громко распевая шуточную лесенку о том, как жадный граф считает бегающих по полю свиней и все время ошибается, я в такт словам бросал и ловил ножи, камешки и шары, как вдруг в наступившей тишине почувствовал, что что-то произошло. Я оглянулся и увидел строгое лицо учителя.

Я быстро стал ловить и разбрасывать предметы всем, кто присутствовал в комнате, наконец, в моей руке остался медный шар. Я метнул его в ступку. И тут произошло что-то ужасное! Я никогда не слышал такого громкого треска и шума. Не могу подыскать слова, чтобы это описать. Синий дым вырвался из ступки. Я упал со стола. Сверху посыпались раздробленные камни, и пыль заволокла комнату.

«Ты пришел сюда с этим шаром и с ним и покинешь лабораторию»,- подумал я.

Постепенно дым рассеялся. Учитель внимательно разглядывал ступку.

— Она сохранилась!..- шептал он.- Она цела, цела!..

Он поднял голову. Мы тоже посмотрели на потолок и изумились: в своде появилось глубокое отверстие, на целую ладонь в глубину. Я, повинуясь знаку учителя, пододвинул стол к окну, влез на него и просунул руку в отверстие… Каково же было мое удивление, когда в глубине я нащупал что-то круглое! Учитель протянул мне серебряное зеркало. И я, наведя на него луч солнца, ясно увидел, что это был мой шар. Значит, он вылетел из ступки вверх с такой силой, что пробил в потолке глубокую дыру и застрял в ней.

Принесли кирку. Мы разрушили часть потолка, и шар упал. Учитель долго его рассматривал, потом спросил, что было в ступке.

Мы начали вспоминать те задания, которые получили на сегодняшний день, но ничего, что могло бы вызвать такой треск и гром, не могли найти, пока Тэд, один из учеников, не сказал:

— Учитель, простите, это я виноват, на столе было рассыпано немного порошка из серы, угля и селитры. Мы называем его огненным порошком. Я смахнул все это со стола в ступку. Простите меня!..

— Вы, милые дети,- сказал после некоторого молчания учитель,- вы сами не знаете, что нашли. Я давно думал, что огненный порошок, пришедший к нам от арабов, а по слухам, известный и загадочному Китаю, откуда приходят раскрашенный с поверхности фарфор и чудесные мечи из железа, столь ценимые древними римлянами, я давно думал, что этот порошок найдет применение в кровавой науке войны. Но мне казалось, что его можно применить только для разрушения стен осажденной крепости. Я ошибался. Ведь если сделать ступку из бронзы побольше и подлиннее этой, то она сможет вытолкнуть большое каменное или медное ядро, которое сметет все на своем пути! Я вижу новый век. Он рождается, окутанный дымом огненного порошка, в грохоте летящих ядер, от которых не смогут спасти ни щит, ни панцирь, ни стены крепостей… Жаль, как жаль. Я сожалею только о том, что ты, Одо, бросил свой шар сегодня, не раньше… Дети мои! -продолжал наш учитель.- Дети мои… Темные тучи сгущаются над королевством Англии. Крестьяне поджигают замки своих господ. Они так кричат «Монфор! Монфор!», что трусливые бароны и рыцари дюжинами переходят на сторону бежавшего из плена короля и его старшего сына Эдуарда. Быть битве… Вчера, один монах, человек большой учености, вся жизнь которого — пост, молитва, подвиг, чем он так не походит на богатых епископов и кардиналов, погрязших в роскоши и богатстве, сообщил мне, что к реке Эйвон сходятся войска короля й войска графа Лестерского. Там и решится судьба королевства… Мне страшно, когда я думаю о будущем Англии. Если король победит, то папа, жадный и кровавый римский папа, приобретет необыкновенную власть над всеми сословиями Англии!