'Великое сказание' продолжается - страница 6

Воображение и Фантазия-старый романтический противовес миру буржуазного утилитаризма. Эстетика как континентальных, так и английских романтиков придает им познавательную функцию, способность обнаруживать правду. Особого пиетета по отношению к предшественникам у Толкина нет, во всяком случае на страницах эссе он по всяким поводам полемизирует с Колриджем, с этим столпом английского романтизма. Содержательная наполненность Воображения и Фантазии у Толкина и романтиков могут не совпадать, но по коренным вопросам близость Толкина к романтической эстетике несомненна. Так, Колридж писал: "Фантазия есть, в сущности, функция памяти... Питаться... Фантазии приходится, как и обычной памяти, тем, что вырабатывается в готовом виде ассоциациями". У Толкина материалом Фантазии, творящей "вторичный мир", тоже являются готовые элементы, "простые вещи" земной жизни. Поэтому Фантазия названа в его эссе "субкреативным искусством" (к сожалению, трудно подобрать русский аналог к этому термину): хотя, например, "зеленая луна" является фантастическим созданием воображения и может освещать только какой-то "другой" мир, сама луна, как и зелень, не созданы автором, а взяты в готовом виде.

Представление о художнике как "субкреаторе" указывает ещё на одно совпадение мысли современного писателя с идеями начала прошлого века. Колридж, разделяя широко распространенные в романтической среде взгляды, называл Воображение "смутным аналогом Творения". Толкин вторит ему: "Творим, как сами мы сотворены". Творящая Фантазия - естественная деятельность человека с момента, когда он стал человеком. Поэтому, как ни сложно наделить правдоподобием "вторичный мир", в котором светила бы зеленая луна, Толкин верит, что трудности можно преодолеть, ориентируясь на опыт человечества, много веков занимавшегося "фантазированием". Этот опыт овеществлен в народном творчестве, мифах, волшебных сказках. В них создано целое царство - Феерия, сложившаяся из всех "вторичных миров" человеческой Фантазии. "В Феерии... кроме гномов, ведьм, троллей, великанов и драконов... есть моря, солнце, луна, небо, есть земля и все, что бывает на земле: деревья и птицы, вода и камень, хлеб и вино, и мы сами, смертные люди, когда мы зачарованы".

Очарование - высшая форма воздействия, которое производит успешно осуществленное творение "вторичного мира". Сознание "зачарованного" читателя воспринимает этот мир с "вторичной верой": в пределах Феерии рассказанное является правдой, так как согласуется с её законами. "Зачарованными" оказываются и творец Феерии, и тот, кто отдает ей "вторичную веру" и достраивает в своем воображении тот уголок этой страны, очертания которого намечены писателем.

В книгу "Древо и Лист", основную часть которой занимает эссе "О волшебных сказках", Толкин включил также сказку "Лист работы Мелкина", которая суммирует взгляды писателя на общественную роль Фантазии.

Картина художника Мелкина начинается с рисунка древесного листа. Лист привел за собой дерево, дерево - пейзаж. Картина начала приобретать универсальность, становится образом вселенной.

Мелкий - маленький человек. Силы его ограничены; перед ним неизбежная перспектива отправиться в последнее "путешествие", которое и обрывает его труды. Картину он так и не дописал, отчасти потому, что хромой сосед постоянно отрывал художника от работы, требуя помощи в своих житейских делах. И сам Мелкий как человек, и все, что осталось после него (тот самый первый лист, фрагмент уничтоженной картины), признаны бесполезными "с гражданской и экономической точек зрения". Но в ином измерении за пределами узкого мирка утилитариста советника Томкинса, вынесшего этот приговор, в сфере духовной жизни человечества Мелкий находит поддержку. Его помощником и сотоварищем становится сосед, почти переставший хромать. Вместе они "достраивают" пейзаж, получая от этой работы здоровье и счастье. И все больше людей являются за исцелением на эту - хочется сказать, мызу в Атлантиде, но теперь это называется Приход Мелкина.

От такого рода духовного творчества Толкин резко отделяет стремление к власти над "первичным миром", над вещами и над волей людей. В системе его взглядов оно прочно ассоциировано с буржуазным утилитаризмом и техницизмом, это действия "трудолюбивого, научно настроенного волшебника" - Сарумана из "Властелина Колец", технократа и демагога, врага природы и Свободных народов. В своем эссе Толкин посвящает красноречивые страницы праву человека на "эскейп", побег из темницы, в которую превратилась современность в результате такой установки.