Великолепная корпоративная вечеринка - страница 2

Итак, директору рекламного агентства предлагалась альтернатива: или осчастливить согласием труженицу психологического фронта и дать ей возможность подзаработать, или поступить как последняя скотина и убить симпатичную женщину отказом.

«Конечно на ней подделка», – успокоился наконец Лунской. Он вспомнил о том, что умельцы из Гонконга или Стамбула засылают агентов на Неделю высокой моды в Париж или Милан. И те наметанным глазом сканируют модели, даже не прибегая к помощи карандаша и бумаги (делать зарисовки на показах знаменитых кутюрье запрещено). Или – вот негодяи! – покупают поступившие в продажу наряды прет-а-порте и копируют выкройки.

И Аркадий Игоревич озаботился новым вопросом. Если дешевый костюм-подделка сидит на Ольге Валентиновне так же безупречно, как безумно дорогой оригинал на Кристине, то стоило ли кидать деньги на ветер?

– Уговорили, – поднял руки Аркадий Игоревич. – Сдаюсь.

Вечером внезапно набежали тучи и зависли в ярком июньском небе, словно вражеские летающие тарелки. Стало душно, опасность и напряжение наполнили воздух.

Кристина не замечала ничего вокруг. Она в оцепенении стояла на тротуаре перед развлекательным центром «Колизей», и ее сердце сжималось под ураганным натиском разнообразных чувств. Гнев, потрясение, отчаяние переполняли Кристину Лунскую.

Эту сорокалетнюю светскую львицу и богачку только что выставили из казино, расположенного в здании «Колизея», словно зарвавшуюся нищую девчонку. Как такое могло случиться? Ее, гранд-даму городского бомонда, депортировали из игрового зала!

Сначала – для разминки – швейцар Анатолий посмотрел как-то странно. Скуксились девушки-администраторы. И не успела Кристина сделать первую ставку, не успела задрожать от восторга, услышав звук стремительно бегающего по кругу шарика, как была крепко взята под локоть владельцем казино.

– Кристина Вадимовна, – твердо и тихо сказал он. – Вам лучше уйти. Это для вашего же блага.

Мерзкий капиталист стойко и безапелляционно выдержал Кристинину истерику. К его счастью, иглы любопытствующих взглядов не позволили бедняжке развернуться в полную силу. Так или иначе, через несколько минут красавица очутилась на улице в полном смятении.

«Негодяй, подлец, деспот!» – зло ругалась Кристина сквозь зубы, усаживаясь в автомобиль. Ласковые прозвища предназначались отнюдь не владельцу казино, а мужу Кристины – Аркадию Лунскому. Именно он договорился с хозяином заведения, чтобы драгоценную супругу лишили возможности с кайфом потратить деньги. А ведь сегодня у нее как раз были деньги! Кристина сдала в ломбард кольцо с изумрудом, надеясь потом вернуть драгоценность. Ей всегда удавалось отыграться.

«Ничего, не единственное казино в городе!» – упрямо прошептала Кристина. Она знала их все, включая подпольные, нелицензированные. Везде, где слышался костяной стук шарика и вращалось колесо, можно было встретить г-жу Лунскую – от сверкающих позолотой богатых залов до тесных комнатушек с грязными стенами…

Золотистые лучи солнца прорывались сквозь перламутровую пелену органзы. Легкая ткань штор трепетала и переливалась. Аркадий Игоревич соорудил себе крепкий кофе в объемной кружке, закурил сигарету. Бесхитростное ежедневное удовольствие, инъекция допинга перед рывком в новый день.

Сработанный из отличного генетического материала, Лунской в сорок пять баловал себя подарочным набором вредностей, от которых давно отказались его более молодые коллеги. Если требовалось – выпивал; курил, когда хотелось; глушил кофе в угаре творческих порывов. И при этом – не толстел, не опухал и не страдал от аритмии.

В столовой появилась сонная, розовая и к тому же невероятно лохматая Кристина. На ней был длинный шелковый халат, с бортами, стыкующимися только в районе пупка. Она села напротив мужа и метнула в Аркадия взгляд, полный невероятной любви.

– Ты договорился с владельцами казино, чтобы они меня не пускали…

– Доброе утро, котенок.

– Это жестоко! Ты негодяй! Я тебя ненавижу!

Аркадий жадно смотрел на супругу. Его сердце разрывалось от любви и пронзительной жалости, а на нижнем уровне сработали микросхемы и начался необратимый процесс – Лунской всегда чутко реагировал на присутствие полуголой жены.