Великолепная Ориноко - страница 3

— Хорошо, — сказал господин Мигель, — давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Вы утверждаете, Фелипе, да еще с каким жаром, что Атабапо — это не приток нашей великой реки, а сама Ориноко...

— Да, утверждаю.

— А вы, Баринас, с не меньшим пылом отводите эту роль Гуавьяре.

— Именно.

— А не может ли так быть, — продолжил господин Мигель, — что вы оба заблуждаетесь?

— Оба! — воскликнул господин Фелипе.

— Нет, только один, — решительно сказал господин Баринас, — и это Фелипе.

— Выслушайте меня до конца, — возразил господин Мигель. — У Ориноко есть и другие притоки, не менее значительные и полноводные, чем Атабапо и Гуавьяре. Например, Каура — на севере, Апуре и Мета — на западе, Касикьяре и Икуапа — на юге. Взгляните на карту. Так вот, я спрашиваю, почему бы не считать за Ориноко один из этих притоков, а не вашу Атабапо, мой дорогой Баринас, и не вашу Гуавьяре, мой дорогой Фелипе?

Подобная мысль была высказана впервые, а потому неудивительно, что наши спорщики не сразу нашлись, что ответить. Им и в голову не приходило, что не только Атабапо и Гуавьяре могут претендовать на роль истока Ориноко.

— Послушайте, — воскликнул господин Баринас, — это же несерьезно, вы шутите, господин Мигель.

— Напротив, очень серьезно, и я нахожу естественным, логичным и, следовательно, вполне допустимым, что и другие притоки могут оспаривать право быть истинной Ориноко.

— Вы шутите! — возразил и господин Фелипе.

— Я никогда не шучу, если речь идет о географических вопросах, — серьезно ответил господин Мигель. — На правом берегу в верхнем течении Падамо есть...

— Ваша Падамо — просто ручей по сравнению с моей Гуавьяре, — возмутился господин Баринас.

— Ручей, который географы считают не менее значительным, чем Ориноко, — ответил господин Мигель. — На левом берегу находится Касикьяре...

— Ваша Касикьяре — не больше чем ручеек по сравнению с моей Атабапо! — возопил господин Фелипе.

— Ручеек, по которому, однако, осуществляются коммуникации между бассейном Ориноко и бассейном Амазонки. На том же берегу находится Мета.

— Ваша Мета — просто водопроводный кран!

— Кран? Но здесь берет истоки река, которая, по мнению экономистов, станет в будущем связующим звеном между Европой и колумбийскими территориями!

Эрудиция господина Мигеля позволяла ему без труда парировать любые возражения оппонентов.

— На том же берегу есть еще пересекающая льяносы[23] Апуре, судоходная на протяжении пятисот километров.

Фелипе и Баринас молчали. Они были совершенно ошарашены натиском коллеги.

— Наконец, — добавил господин Мигель, — на правом берегу есть Кучиверо, Каура, Карони...

— Когда вы закончите перечисление... — начал господин Фелипе.

— Тогда мы поспорим, — закончил, скрестив руки, господин Баринас.

— Я закончил, — ответил господин Мигель, — и если вы хотите знать мое мнение...

— А вы полагаете, оно того заслуживает? — иронически-высокомерно спросил господин Баринас.

— Очень сомневаюсь! — заявил господин Фелипе.

— Так вот оно, мои дорогие коллеги. Ни один из этих притоков не может считаться главной рекой, той, которую законно называют Ориноко. А следовательно, я полагаю, это название не может быть отнесено ни к Атабапо, как считает мой друг Фелипе...

— Заблуждение! — отрезал тот.

— Ни к Гуавьяре, как считает мой друг Баринас...

— Совершеннейшая ересь! — непринужденно заявил последний.

— Из чего я заключаю, — добавил господин Мигель, — что Ориноко следует называть верхнюю часть реки, истоки которой находятся в массиве Парима. Ее воды орошают территорию только нашей республики, и никакой другой. Атабапо и Гуавьяре придется довольствоваться ролью простых притоков, что является вполне логичным с географической точки зрения.

— Которую я не разделяю, — возразил господин Фелипе.

— Которую я категорически отвергаю, — добавил господин Баринас.

В результате вмешательства господина Мигеля уже не два, а три человека принялись яростно отстаивать права Гуавьяре, Ориноко и Атабапо. Спор длился еще час и, возможно, так никогда бы и не кончился, если бы Фелипе и Баринас вдруг не воскликнули:

— Ну что ж... Едем!

— Едем? — озадаченно переспросил господин Мигель, совершенно не ожидавший подобного предложения.