Венец. Эпизод третий - страница 4

В этом был весь профессор. Старательное избегание острых углов, максимальная сосредоточенность на любимом деле. Он даже в находке увидел лишь помеху своей драгоценной экспедиции. Опасаясь, что сюда нагрянут люди в форме, он даже был готов потратить время и самостоятельно доставить предмет властям.

Но Владу это было на руку. И он согласился.

— Я не против, — протянул он.

— Вы не думайте, я не собираюсь говорить, что вы хотели укрыть находку! — по-своему интерпретировал его нерешительность ученый. — Сообщим лишь то, о чем мы с вами договорились!

Логика в его словах была. Влад и сам не хотел бы, чтобы тут шаталась полиция, лишая его возможности сравнительно честно заработать стартовый капитал (или хотя бы вернуть долги). Поэтому, недолго думая, он уселся в потрепанный жизнью и годами службы профессорский «Новгородец» и уже через пять минут поездки задремал. День выдался утомительным.

Проснулся он от того, что перестал чувствовать движение машины. Открыл глаза, повернулся в сторону водителя и никого там не увидел. Всполошившись, он выскочил из «Новгородца» и почти сразу нашел взглядом профессора. Тот стоял на краю обрыва и смотрел на закат.

— Сколько лет сюда приезжаю, а все насмотреться не могу, — сообщил он, не оборачиваясь. — Самое прекрасное, что я видел — закат над морем в Крыму. Составите мне компанию? Это зрелище стоит того, чтобы его разделить с кем-то.

— Я думал, мы торопимся, — хрипловатым со сна голоса сказал Влад, приближаясь к руководителю.

— Не беспокойтесь, молодой человек! — рассмеялся тот. — От пяти или десяти минут ничего не изменится. Закат не длится долго.

Он чуть посторонился, давая студенту место на своем наблюдательном пункте, и замер, словно статуя. Казалось, он впитывает зрелище не одними только глазами, но и всем телом.

Посмотреть, конечно, было на что. Раскаленный, с рваными из-за небольшой облачности краями, сгусток желтого огня едва лишь коснулся своим нижним краем водной глади. С той точки, где они стояли, казалось, что от воды сейчас должен повалить пар — не могли две эти противоборствующие стихии столкнуться и не вызвать катаклизма. Однако ничего такого не происходило.

— Красиво, — сказал Влад.

Точнее, он хотел это сказать. А потом напомнить профессору, что керченские виды — это, конечно, здорово, но хотелось бы вернуться в лагерь до полуночи. Но сделать этого ему не удалось. Поскольку он понял, что больше не стоит на твердом обрыве, а, кажется, летит. Или падает. Навстречу этому свинцово-серому морю и яркому солнцу. А мимо пролетают желтоватые камни песчаника…

Он даже не подумал, что профессор его столкнул. И удара о мокрые камни не почувствовал. Не услышал хруста ломающихся костей и рвущейся плоти. Его сознание милосердно погасло, запечатлев последний образ — закат над морем. И, естественно, он не видел, как его научный руководитель, проводив его падающее тело взглядом, воровато огляделся по сторонам и поспешил к машине.

— Больше всего мне не хватает музыки, — вздохнув, сообщила Кэйтлин, и откинулась на подушки. — Нашей музыки, а не вообще.

— А что не так с нашей? — уточнил я.

— Да все нормально с вашей. Попса как попса, классика тоже плюс минус та же. Даже шансон в наличии, а вот рока нет. Ни русского, ни какого другого. Я бы «АсиДиси» послушала, «Хайвей ту Хелл» или «Тандерстрак». «Квинов»[1] еще…

Это девушка не заговаривалась. И на мертвых языках не вещала, как порой случается среди последователей христианства. Просто она была попаданкой. Человеком, попавшим в наш мир из другого. Термин, кстати, ее авторства, его не я придумал.

Кэйтлин говорила, что такое явление, как «попаданчество», в ее мире широко освещено в кино и литературе. Что достаточно странно — на ее родине нет магии. В смысле, вообще нет, не только у людей. Откуда тогда столько сведений о перемещениях между мирами? У нас-то не всякий эльф об этом осведомлен, а у нее дома чуть ли не каждый человек о такой возможности знает?

Причем попадают эти самые попаданцы не только в другие миры, но еще и во времени путешествуют. Во временные узлы, с тем, чтобы поменять «неверно» сложившуюся историю. В войне там победить или диктатора какого во младенчестве кончить. Когда она все это мне рассказала, я, признаться, на минутку замечтался. Что было бы, если бы попал обычный русский следак, скажем, во времена призвания на княжение вождя гномов Рюэрка? И отговорил бы предков от подобной глупости, которая, по сути, положила начало конфликтам людей со Старшими расами? Наверное, ничего бы не изменилось. Стукнули бы меня по голове да и притопили в ближайшем болоте. А история бы пошла, как и должна.