Венера и воин - страница 42

– Отнеси его в атриум, – приказала она.

Пила послушно взяла блюдо, перед проходом в атриум помедлила: она слышала музыку и смех, перемежаемые похотливыми стонами. Однако она не могла дольше медлить, не навлекая гнева Валериуса. Рабыня-красавица вошла.

Пиршественный зал выходил в сад, окруженный колоннадой перистиля. Нежный ветерок навевал прохладу. В помещении, как и в саду, стояли кушетки, накрытые чистыми покрывалами. К каждому ложу был придвинут стол, на котором стояли блюда с фруктами и бокалы с вином.

Пила увидела Клаудиуса. Он лежал на удобном ложе, опираясь верхней частью тела о подушки. Свои доспехи он уже снял, на нем остался только фартук из легкого льна, а в руках он держал серебряный бокал с вином, из которого с удовольствием пил. Одна из дам, пахнувшая всеми восточными ароматами, сидела рядом с ним. Он протянул ей бокал и потребовал, чтобы она отпила. Это была одна из самых дорогих гетер, которую Валериус пригласил, чтобы развлекать мужчин. Ремеслом своим она владела прекрасно. На ней было нежное, почти прозрачное одеяние, под которым виднелись округлости ее груди, отвердевшие от желания соски, пупок и изгиб бедер. Чувственно, как сама богиня Венера, она вернула Клаудиусу кубок и вытянулась рядом с ним на ложе.

Пила сглотнула, увидев, как ее губы нежно придвинулись ко рту Клаудиуса. Она решительно отставила блюдо с виноградом и схватила кувшин с вином. Твердым шагом она приблизилась к паре. Гетера не взглянула на нее, потому что ее красные губы покусывали мочку его уха. Клаудиус откинул голову назад, лицо его слегка порозовело.

Сердце Пилы сильно билось, когда она встала рядом с ним. Он выглядел таким юным и беззаботным, а его атлетическое тело – таким чувственным и желанным! Внезапно ей захотелось лечь вместо этой гетеры рядом с ним, ощущать его тепло и вдыхать аромат масла с корицей, которым было натерто его тело.

Он лениво взмахнул рукой с пустым бокалом, предлагая налить в него еще вина. Только потом его взгляд обратился выше и он увидел Пилу. Резким толчком гладиатор выпрямился. Глаза рабыни встретились с его темно-голубыми глазами, которые сейчас странно потемнели. Пила знала, что она должна опустить глаза и выказать смирение, но девушка не в силах была оторвать от него взгляда. Они снова смотрели друг на друга, но на этот раз Пила ощутила странное покалывание в животе. Ей захотелось, чтобы он прикоснулся к ней.

Аромат курившихся благовоний едва не лишил ее рассудка. Она боялась потерять власть над собой при виде лежащего Клаудиуса. Усилием воли она отвела глаза и наклонилась, чтобы наполнить ему бокал. Сквозь легкую одежду просвечивали ее белые груди, и Клаудиус был настолько захвачен этим изысканным зрелищем, что забыл обо всем. Только когда Пила снова выпрямилась и гетера придвинула к нему свое лицо, он отвел глаза. Он почувствовал, насколько сильно он возбужден, и тихо застонал. Гетера приняла этот стон на свой счет. Она прижалась к нему, и ее рука медленно заскользила по его телу.

Клаудиус отодвинул легкую одежду с плеч гетеры. У нее была гладкая блестящая кожа. Смеясь, она прижалась к его груди и откинула в сторону его фартук. Овеваемые благовониями, их тела соприкоснулись.

Пила отвернулась. Она попыталась подавить волнение. С тех пор как она стала жить в Риме, в ней произошла странная перемена. То, что ранее она считала немыслимым, теперь воспринимала как повседневное: величественные каменные дома, теплое солнце, нежно ласкающая кожу одежда; сладкие фрукты, приятные ароматы, яркие цветы; мраморные купальни, приятно пахнущие масла для кожи, непристойная леность; и тут были еще мужчины, которые считали само собой разумеющимся следовать своим естественным прихотям, демонстрируя свое возбуждение и похоть.

Если вначале она считала все это проделками злых духов, хитростями и соблазном губивших людей, то теперь она не могла не находить удовольствия в некоторых из этих вещей, да, она чувствовала, что они уже вошли в ее жизнь. Она спала в мягкой постели с чистыми покрывалами, у нее была чудесная одежда из тонких тканей, сотканных словно руками феи. У нее имелось золотое украшение, которое подарил ей сенатор, когда был в хорошем настроении. Она ежедневно купалась в теплой воде и натирала свою кожу ароматными маслами. Она досыта ела вкусную еду, забыв о чувстве голода, известном ей с детства. Все это было ценой ее свободы.