«Венгерская рапсодия» ГРУ - страница 4

10 февраля самолет приземлился на Центральном аэродроме в Москве. В Главпуре Кузнецову сообщили, что он вызван на заседание Политбюро.

Кузнецову было что доложить, что ответить на вопросы. Воронежский фронт своими главными силами, взаимодействуя с войсками Брянского фронта, только что успешно завершил наступательную операцию. Была разгромлена 125-тысячная группировка противника, созданы благоприятные предпосылки для успешных действий советских войск на Курском и Харьковском направлениях.

На заседание Политбюро были приглашены также маршалы Жуков, Василевский, генерал армии Антонов.

Первым выступил Сталин. Охарактеризовав положение на фронтах, он подробно остановился на причинах неудачи одной из фронтовых операций, в которой просчеты командующего фронтом привели к большим потерям в людях и технике, а также к утрате оперативной инициативы.

«Неудачи на фронте, — отметил Верховный, — часто объясняются недостаточным знанием противостоящего противника. Наша фронтовая разведка, — продолжал он, — ведется обычно не далее, чем на глубину боевых порядков корпуса. Авиационная разведка слишком зависит от превратностей погоды. Какие перегруппировки осуществляет противник в своем оперативном тылу, каковы его замыслы? Штабы наших соединений этого зачастую не знают. Какой вывод следует из этого? — Сталин обвел присутствующих взглядом, и после паузы продолжал: — «Необходимо усилить разведку, чтобы она могла более эффективно выполнять свои задачи. Надо активнее использовать возможности партизанских отрядов, действующих в тылу немцев. По-видимому, назрела необходимость преобразовать Управление войсковой разведки в Разведывательное управление Генерального штаба, укрепив его организационно, кадрами и материально, выделив ему необходимые технические средства»[4].

«Мы здесь посоветовались, — продолжал Сталин (не уточняя, как обычно, с кем), — и решили рекомендовать на должность начальника Разведывательного управления Генерального штаба нашего Кузнецова Федора Федотовича. Он хорошо поработал в свое время в качестве секретаря одного из московских райкомов партии, затем — в центральном аппарате на должности заместителя начальника Главного Политического управления Красной армии, а недостающий военный опыт приобрел на фронте».

Всякий раз, когда Ф.Ф. Кузнецов рассказывал об этом заседании Политбюро, он делал ударение на словах Сталина «нашего Федора Федотовича Кузнецова», как бы подчеркивая тем самым, что лично известен Верховному главнокомандующему.

Выбор пал на кандидатуру Ф.Ф. Кузнецова, безусловно, не случайно. На его успешную работу по согласованию деятельности партизанских отрядов, находившихся в тылу вражеских войск, с наступательными операциями фронта обратил внимание начальник Генерального штаба маршал Советского Союза A.M. Василевский, прибывший для координации действий войск Воронежского и Брянского фронтов. Несомненно, для Сталина лозунг «кадры решают все» был не пустой фразой. За людьми, которые попадали в поле его зрения, он следил долгие годы, тщательно, незаметно для них проверял на конкретных делах и потом решал, как лучше их использовать.

Как-то генерал-лейтенант Мальцев рассказал группе офицеров о своем участии в работе III съезда комсомола в 1920 г. от комсомольской организации Рязани. Тогда он впервые встретился со Сталиным, выполнял некоторые его поручения. Больше с генсеком ему встречаться не приходилось. И его удивлению не было границ, когда на приеме в Кремле, устроенном для участников Парада Победы в 1945 г., Сталин, обходя приглашенных и сказав каждому несколько слов, подошел к Мальцеву и спросил: «Ну, как дела, рязанский комсомолец?» По признанию генерала, он был поражен, что «хозяин» не забыл его и узнал через 25 лет…

Итак, Кузнецов остался в Москве. В связи с проходившей в это время переаттестацией политсостава Красной армии ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта, а вскоре и генерал-полковника. В штат управления он взял нескольких офицеров, хорошо зарекомендовавших себя на фронте, включая и майора Вдовина Ф.Н., с которым работал еще в Главпуре.