Венок раскаяния - страница 50

Вся камера кричала: «Ура!». На этот раз Нефедов, уходя, забрал все до нитки.

Арестованный Озерчуком на один день, Нефедов про­был в тюрьме на этот раз более полутора лет. Это была последняя акция Озерчука, он хлопнул на прощанье дверью. Разваливающееся дело передали другому следова­телю — Бугаеву, сидевшему с Озерчуком в одном каби­нете и разделявшему все его взгляды.

Коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, отменив приговор, снова направила дело на дополнительное расследование, указав на необходимость исследовать первичные документы, в частности матери­альные отчеты мастеров. Документы целы, хранятся в прокуратуре, чего проще — исследовать и сказать, нако­нец: виноват — не виноват.

Но новый следователь указание не выполняет, а прекращает дело по ст. 6 УПК РСФСР: «Вследствие измене­ния обстановки». Финал для прокуратуры не худший: Нефедов остается виновным, но отпущен на свободу, так как «потерял социальную опасность».

Но Москва и это решение отменила.

У прокуратуры не оставалось выхода, кроме как исследовать первичные документы. Однако неожиданно они… исчезли.

Листая личное дело Бугаева, я отыскал приказ № 60, из которого выяснилось, что следователь все доку­менты… уничтожил.

Разыскал Бугаева.

— Это же не документы, — сказал он, — это маку­латура.

— То есть?

— Они оправдывали Нефедова…

— И много их было?

— Да томов четыреста…

Нефедова полностью реабилитировали. Он вернулся в «Приморсклес», живет в Уссурийске и работает главным технологом. Ивану Ивановичу Слизкову сказали недавно о его воспитаннике:

— Не тот стал Паша-то, совсем не тот: где бы ини­циативу проявить, настойчивость, хозяйственников замше­лых расшевелить, а он — сидит, молчит. С каждой бума­жонки копию снимает, все — под копирку.

Квартиру Нефедову дали в хорошем новом доме. Он живет теперь в одном доме с городским прокурором, дру­гими уважаемыми людьми. Странный жилец. Нелюди­мый. Лежит на диване часами, молчит, думает о чем-то. Развеселится с детьми, опять думает. Иногда всплакнет.

Долги — 4200 рублей за адвоката — вернул, и сестрам, и знакомым. Только мать свои 250 рублей не взяла.

— Не надо, теперь ты сам меня похоронишь.

Дело Нефедова прекращено. Но прошлое, увы, не отпускает его, оно связано с его настоящим и будущим.

Во-первых. Возбуждали против Нефедова уголовное дело шумно, склоняли его имя на всевозможных собра­ниях и совещаниях (до суда, не имея на то ни юридиче­ского, ни морального права) — тоже громко, и под кон­воем возили прилюдно, и судили — принародно. А оправ­дали — тихонько, с глазу на глаз. Конец этой истории был положен не в судебной инстанции, а потому не было и оправдательного приговора Нефедову — прокуратура начала дело, она же, когда приговор отменили, его тихонько прекратила. Такой исход событий вполне устраивает Озерчука: будь суд, дело не ограничилось бы оправданием невиновного — за ошибку ли, недобросове­стное ведение следствия или умысел следователю приш­лось бы отвечать перед законом. Здесь — обошлось. К сожалению, как свидетельствует практика, подобное бывает: судебные инстанции не проявляют столь нужной принципиальности, а сама прокуратура, понятно, не заинтересована в выявлении своих ошибок. В нашей ситуа­ции, решив, что прекратить дело за отсутствием состава преступления было бы ударом по престижу, нашли дру­гую формулировку: за недоказанностью преступления. Юридически формулы равноценны, но для неискушен­ного, для злых языков это решение означает: преступле­ние было, но не сумели доказать. Главный бухгалтер объединения Адашевская так и считает: «За недоказанно­стью — значит, виноват». Может быть, она что-то знает о приписках? Нет, не слышала. Гончаренко, председатель крайкома профсоюза, в хлопотах моих даже увидел корысть: «Молчал бы уж — «невиновен»… Доказать не смогли. А вы приехали из-за него? Я понимаю, вы, конечно, его родственник…».

Шлейф «выкрутившегося» преступника неотступно тянется за Нефедовым. Злые языки можно бы остано­вить. Ведь как сделал райком КПСС: Нефедова восстано­вили в партии, и первый секретарь райкома, вручая парт­билет, сказал: «Извините, мы были не правы». Что бы и работникам прокуратуры приехать в Уссурийск, на место работы Нефедова, и сказать: «Товарищи, Нефедов не виновен». И зачитать соответствующий комментарий к ст. 208 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР: «Недоказанность виновности означает доказанность неви­новности». Но в том-то и дело, что никто сказать это не решается. Нынешний прокурор края Бурик (уже третий с того печального времени) честь мундира бережет: