Вера Хоружая - страница 60

Бывай, Вера»[23].

Тоня ушла в отряд. А Дуся по заданию Веры отправилась на поиски девушки, которой Володя Германович написал записку.

— Ты ей скажи, что ее хочет видеть один человек и она не должна говорить об этом никому, абсолютно никому… Строго прикажи.

Встречу назначили на вечер в одной из квартир, где Вере обещали помощь и поддержку. Вера пришла туда заранее. Хозяйку попросила не зажигать света в комнате, где она будет находиться, и, когда войдет девушка и спросит тетю Аню, провести ее сюда.

На улице совсем стемнело. Только лучи прожекторов, словно огромные кинжалы, врезались в густую темень ночи, полосовали ее, а она от этого становилась еще гуще, темнее, непрогляднее. Ожидая девушку, Вера невольно прислушивалась к шагам на улице. Девушка живет близко, она не побоится пробежать сотню метров. А вот и ее торопливые, легкие шаги.

Дверь комнаты открылась, и на пороге появилась небольшая стройная фигурка в простеньком ситцевом платьице и вельветовой жакетке. Темнота комнаты, видимо, испугала ее.

— Ой, кто тут? — встревоженно спросила она.

— Не бойся, здесь я одна и ничего плохого тебе не сделаю. Проходи поближе к столу и садись, поговорим.

Девушка осторожно прошла к окну, наткнулась на стул и села.

— Сначала я передам тебе одну записочку. Выйди к свету и прочитай. А потом побеседуем. Так оно лучше будет, ты будешь знать, с кем имеешь дело. Держи.

Вера протянула руку с запиской и нащупала слегка дрожащую горячую руку. Вложив в нее записку, Вера мягко, осторожно положила ее и сказала:

— Иди, прочитай…

Девушка вышла. Через пару минут она уже решительно вошла в комнату и сказала:

— Как вы напугали меня… Так бы сразу и сказали, что от Вовы. Спасибо вам большое… Где он и что с ним?

' — Жив, здоров, воюет. Он партизан…

— Я знаю. Иначе он и не мог…

— Ты прочитала, что он просит? Помоги нам, мы с ним делаем общее дело.

— Чем я могу быть полезной вам?

— Ты работаешь на аэродроме. Сообщай нам все, что тгм делается: сколько каждый день бывает самолетов, каких, если удастся угнать, откуда они прилетают, куда вылетают, как и где расположены… Словом, все… Согласна?

Не задумываясь, девушка ответила:

— Об этом можно было и не спрашивать, конечно, согласна. Это вовсе нетрудно. Только кому я должна передавать все это?

— Будешь заходить сюда и сообщать хозяйке. Она передаст кому следует. А сейчас расскажи, что сегодня делалось на аэродроме.

Собравшись с мыслями, девушка рассказала о своем рабочем дне: что делала, с кем встречалась, о чем говорила, что видела и слышала, как пережила бомбежку. Наблюдения ее были ценными. Вера старалась запомнить их. Под конец беседы девушка спросила:

— Почему мы сидим в темноте? Вы не верите мне, боитесь меня?

— Нет, почему же, верю. Если бы не верила, не пригласила бы на встречу. Но так лучше для нас обеих. Мало ли что случится. Для подпольщика осторожность всегда полезна.

На прощанье крепко пожала руку девушке и пожелала успехов в работе:

— Мы надеемся на тебя.

— Не сомневайтесь, не подведу. Так и передайте Володе. Ему не придется краснеть за меня.

С тех пор Вера регулярно получала сведения о делах на аэродроме и передавала их Кудину.

Жить все время у Воробьевых было нельзя. Даже Дуся ходила с одной квартиры на другую. Была у них с Верой одна явка, где они встречались в заранее условленное время, но никогда не оставались на ночь, оберегая квартиру от всяких случайностей.

Связи их с каждым днем расширялись. Появились свои люди среди железнодорожников. Там уже была довольно сильная организация, но, не имея постоянного руководства, железнодорожники не знали, как помочь Родине.

Вера поговорила с руководителями организации, рассказала, как вести разведку на железнодорожном узле, стала регулярно передавать политинформацию, которую получала из отряда. Железнодорожники почувствовали, что в городе появился деятельный руководитель.

Жители Витебска, оглушенные фашистской пропагандой, затравленные оккупантами, не теряли веры в победу Красной Армии. Они жили надеждой и с нетерпением ждали прихода своих. Вера слышала красноречивые восклицания, намеки, недомолвки, в которых выражалось устоявшееся чувство ненависти к врагу, ожидание своих. Постоянно вращаясь среди людей, она впитывала все, что определяло общее настроение, что можно было использовать для антифашистской пропаганды. При случае и сама ввязывалась в разговор, и, если поблизости не было подозрительных людей, коротко сообщала о положении на фронтах. Каждое ее слово подхватывалось и из уст в уста разносилось по городу.