Вера в сказке про любовь - страница 16

- Ой, - спохватился Свет. – Больно?

Продолжая отчаянно кашлять и краем глаза следить за вероятной траекторией его увесистых ладоней, я отрицательно покачала головой. Нет, ну что вы, сударь! Как можно? Я и не заметила.

- Водички?

- Нет, - на этот раз вышло у меня вслух. – Спасибо.

- Это мой сын, Артём.

Я обернулась. Малец стоял в дверях и с отстраненным любопытством за мной наблюдал.

- Привет, - помахала я ему ладонью.

Тём не ответил, только голову слегка вбок склонил, продолжая пристально изучать инородное тело в квартире. Если совсем недавно меня мучил факт странного безразличия мальчика к себе, то теперь смущало откровенное молчаливое внимание. Он словно не на живого человека смотрел, а на новый диван или не знаю… новые шторы. Что-то не слишком мелкое, вроде тарелки, но и не слишком масштабное, вроде автомобиля.

- Артём хочешь пить, - наконец произнес приятным детским голоском мальчик и обернулся к отцу.

- Воды или чаю? – спросил Свет.

- Или чаю, - ответил Артём, прошел и вновь сел на свое недавнее место.

- С сахаром. Конфет хватит.

- Хватит, - согласился Тём и подвинул блюдо со сладостями мне. – Ешь.

Я оторопело уставилась и на мальчика и на его отца.

- Спасибо.

- Это? – ткнул в меня пальцем Артём и обернулся к отцу, видимо вопрошая еще и взглядом.

- Кто это, - поправил сына Свет. – Это Вера.

- Вера, - поскольку букву «р» он не выговаривал, то прозвучало это как «Вела». Да, и вообще, насколько я успела подметить за все произнесенные мальчиком реплики, он многие звуки не выговаривал: «ш», «ч», «ю». И это ведь только то, что услышала.

- Рудольф не говорил про внука, - заворожено глядя на Тёма, пробормотала я.

Свет положил руку на плечо сына, уже успевшего потерять ко мне интерес и переключить внимание на кухонную салфетку.

- Рудольф – хороший мужик, - с легкой прохладцей, не отрывая взгляда от макушки мальчика, произнес теперь уже очевидно бывший Динозавр, - но некоторых тем он предпочитает избегать.

Я вдруг ощутила себя чудовищно назойливой грубой сукой, которая позволила себе буквально вломиться в чужую жизнь. Захотелось извиниться, откланяться и сбежать. Сбежать как можно быстрее к своему коту, подруге, родителям, выдуманным романам, зюку, в линзах которого голый Динозавр глупо и примитивно прожигал свое время. Вселенная из окон этой квартиры, мне не нравилась, она была не такая, страшная, она пугала. Мой мир, он не такой, он… он…

- Больше не выкладывали? – спас меня от подступающей паники Свет.

- Нет, - ответ вышел поспешным, а голос хриплым.

Рудольфович сощурился, отчего в уголках его глаз собралась сеточка мимических морщин.

- Если хочешь, иди, - с мягкой доброй улыбкой проговорил он.

- Нет! – вот теперь я запаниковала. Как часто в жизни женщине хочется, чтобы мужчина угадал ее заветные желания. И невдомек мне было, что когда-либо я возжелаю, чтоб мужчина не угадал. – Нет. Я просто растерялась, - возможно, честность смягчит тот удар, который я сейчас ему нанесла. Им обоим нанесла.

- Тёмыч скоро спать, а у меня вино есть. Посидим. Помнится, врать ты не любишь.

В который раз за вечер я растерялась?

- А тебе на работу там ничего?

- В воскресенье? – искренне заулыбался Свет. – Чего я там забыл? Завтра у нас карусели.

- Карусели – это здорово, - улыбнулась я в ответ. Хотя от откровенного равнодушия Артёма к теме обсуждения по-прежнему бросало в дрожь. Дети ведь все и всегда слышат, кругом суют свой мелкий нос. Я, конечно, на эксперта по детям не потяну, но и не в пещере ведь половину жизни провела, чтоб простых постулатов не знать.

- Мультики, - вмешался в наш кривой и неловкий диалог Тём.

- Можно и мультики, - тут же среагировал папа. – Я сейчас, - предупредил меня он и отправился на пару с сыном в гостиную к тому самому плоскому монстру, который мы с Каринкой считали приобретенным исключительно для футбольных нужд. А вон оно как оказалось.

Знала я, что мульты включаются на большом плоском экране, а не на каком-нибудь ноутбуке, благодаря своему любопытству.  Сначала последовала за ребятами, а потом тихонечко остановилась на пороге, страшась нарушить гармоничное существование отца с сыном. И меня, как, наверное, любую другую, оказавшуюся в такой ситуации женщину, до чертиков интересовало, где их мать. Женщиной тут и не пахло. Совсем и вообще. Более того, мать ребенка никто не пытался помнить. Рамки с фотографиями отражали чисто мужское трио: Рудольф, Пересвет и Артём всех возрастов. Может, конечно, в комнате мальчика есть хоть что-то. Комнату ведь по иронии судьбы я пока еще ни разу не видела: ее окна выходили на левую, солнечную сторону «Пандоры». Зюк быстро раскрыл бы намеки на детство в интерьере.