Вера в сказке про любовь - страница 4
- А она мне не нужна, - точно так же ответствовал бритый. – У меня своя.
- А тортику принести? – закричала с кухни мама.
- Да! – получилось у нас с Рудольфом одновременно.
- Пенсионер? – задала я новый наводящий вопрос.
- Трудоголик.
- Зарплата?
- Регулярно, - не растерялся дяденька, окончательно меня покорив.
- Вредные привычки? – я расслабленно откинулась на спинку дивана, демонстрируя тотальное благодушие.
- Доху… Полно.
Поправка вышла очаровательнейшей.
- А вот и чаёк, - запричитала мама, несясь с подносом с кухни так, словно собиралась выиграть соревнования по международному домохозяйскому биатлону. Видимо наше с Рудольфом перешептывание не производило впечатления мирного диалога. Напрасно. Мы подружились.
- Мам, торт чудесный, как обычно, - закинула я дров в прогорающий костер материнской нежности. Родительница заулыбалась и почему-то потянулась обнимать что-то у Альбертовича под столом. Нет бы дочку обнять, а она части тела мужика чужого. Я улыбнулась матери в ответ и запихнула в рот кусочек растолстина побольше, чтоб жевалось подольше. Говорить расхотелось вообще. Хотелось завалиться на свою одинокую девичью кровать, потискать ободранного, протестующего, стремящегося к весенне-летнему загулу Пофига и похлюпать под «Аватар», завывая вместе с Леоной «I see you».
- Ну что, - многообещающе произнес лысый. – Завтра вечерком познакомлю со Светом.
Я непонимающе уставилась на великого инноватора и только мгновение спустя сообразила, что Свет – это имя. Назвал дяденька сына, ничего не скажешь. Такой же лысый бугай? Или в маму пошел? Вот, кстати… Я открыла рот и вовремя его закрыла. Все же нетактично спрашивать, где мама Света, мало ли какую рану могу зацепить. Тоже не дело.
- Как у него на работе? Повышение дали? – заинтересовалась родительница чужим ребенком, отчего родной ребенок получил незабываемый прилив обиды и забил себе в рот кусок торта еще больших размеров, нежели предыдущий. Рудольф увлеченно понаблюдал за процессом, сочтя его очевидно чем-то сродни фокуса, и обернулся к возлюбленной.
- Да, все отлично.
- Они с сыном программисты, - гордо произнесла мама, глядя мне в глаза.
- М-м-м, - протянула псевдовосхищенно я. Круть.
- Я слышал, Вер, Вы писатель? – поддержал светскую беседу Альбертович.
- Угум-гум, - кивнула «писатель».
- Романы про любовь пишет. Библиотекарь, - не добавила родительница дочери крутости в глазах чужого дяди. Впрочем, если верить выражению глаз дяди, он это все уже слышал не один раз и даже выучил названия пары-тройки творений.
- Я прочитал «Библиотекарь для темного демона. Крещение любовью». Неплохо.
От неожиданности я открыла рот и вытаращилась на смертника. Он правда любовный роман прочел? Никто ж из родных-близких не читал. Зачем он это так со мной? Там же секс есть… Мне как-то резко поплохело.
- А вторую книгу не начинал еще? – заинтересовалась мама.
- Времени пока не было, но купил.
Я икнула. Организм испытал острый недостаток текилы в крови. Или виски. Лучше виски. Спас меня от жесточайшей пытки телефон Альбертовича, потребовавший немедленного внимания к звонящему. Ухватив удачу за хвост, я бегом собрала манатки, распрощалась с влюбленной парой и ретировалась домой, подальше от своей писательской славы.
…
- И ты что?
- Сбежала, - повторила я недовольно Карине.
Подруга шумно выдохнула в трубку, то ли смех ее разбирал, то ли душил кашель – черт разберет.
- Готовься, Верунчик. Будет ржачно. Он вокруг сына бетонный забор возведет, особенно после той пикантной сцены в парке под деревом.
- Ой, я-а-а, - простонала я, закрыв глаза ладонью. К состоянию «поплохело», так и не покинувшему мое грешное тело, добавилось «померла со стыда». Вспоминать, что там мог вычитать мамкин ухажер, из жалости к себе самой не стала, и надо же было додуматься мне по приходу позвонить за утешением Карине.
- Да, ладно, хорошая сцена. Подробная.
- Молчи, - предупредила я следующий краткий и точный эпитет в адрес своих излияний. - Вот если б это ты написала, а прочитала мама Жоржа…
- Не пугай, у меня сердце слабое, - пробормотала подруга, сдерживая смех.