Вергилий - страница 39

.

По требованию Луция Кальпурния Пизона, тестя Цезаря, 19 марта было оглашено завещание покойного диктатора, хранившееся у весталок — жриц римской богини Весты. Особа весталок была священна и неприкосновенна, поэтому им очень часто передавали на — хранение ценные документы, в том числе завещания. В своём завещании Цезарь, помимо всего прочего, объявлял главным наследником Гая Октавия, внука своей сестры, усыновлял его и передавал ему своё имя. Народу он завещал свои сады за Тибром и по 300 сестерциев каждому гражданину[242]. То, что в завещании был упомянут Децим Брут — один из убийц Цезаря, вызвало явное возмущение граждан и сильно поколебало авторитет заговорщиков.

Похороны Юлия Цезаря состоялись 20 (или 22) марта 44 года. По сообщению историка Светония, «на Марсовом поле близ гробницы Юлии (дочери Цезаря. — М. Б.) был сооружён погребальный костёр, а перед ростральной трибуной — вызолоченная постройка наподобие храма Венеры-Прародительницы; внутри стояло ложе слоновой кости, устланное пурпуром и золотом, в изголовье — столб с одеждой, в которой Цезарь был убит. Было ясно, что всем, кто шёл с приношениями, не хватило бы дня для процессии: тогда им велели сходиться на Марсово поле без порядка, любыми путями. На погребальных играх, возбуждая негодование и скорбь о его смерти, пели стихи из «Суда об оружии» Пакувия — «Не я ль моим убийцам был спасителем?» — и из «Электры» Ацилия сходного содержания. Вместо похвальной речи консул Антоний объявил через глашатая постановление сената, в котором Цезарю воздавались все человеческие и божеские почести, затем клятву, которой сенаторы клялись все блюсти жизнь одного, и к этому прибавил несколько слов от себя. Погребальное ложе принесли на форум должностные лица этого года и прошлых лет. Одни предлагали сжечь его в храме Юпитера Капитолийского, другие — в курии Помпея, когда внезапно появились двое неизвестных, подпоясанные мечами, размахивающие дротиками, и восковыми факелами подожгли постройку. Тотчас окружающая толпа принялась тащить в огонь сухой хворост, скамейки, судейские кресла, и всё, что было принесённого в дар. Затем флейтисты и актёры стали срывать с себя триумфальные одежды, надетые для такого дня, и, раздирая, швыряли их в пламя; старые легионеры жгли оружие, которым они украсились для похорон, а многие женщины — свои уборы, что были на них, буллы и платья детей»[243]. Затем разъярённый народ с факелами кинулся к домам заговорщиков и попытался поджечь их. По ошибке был убит встретившийся на пути толпы поэт Гай Гельвий Цинна, которого спутали с истинным заговорщиком Луцием Корнелием Цинной[244]. Испуганные народным буйством, многие заговорщики в начале апреля спешно покинули Рим и бежали: Децим Брут — в Цизальпинскую Галлию, ранее назначенную ему по приказу Цезаря, Тиллий Цимбр — в Вифинию, а Марк Брут и Кассий — в италийские поместья своих друзей.

Марк Антоний как самый близкий соратник Цезаря решил занять место погибшего диктатора. Ещё в ночь с 15 на 16 марта он распорядился перенести к себе домой архив Цезаря, содержавший важные секретные документы, а также все денежные суммы, хранившиеся у диктатора. От имени Цезаря Антоний стал издавать законы, якобы найденные среди бумаг покойного, отдавать распоряжения и назначать своих людей на высшие должности. Он пытался руководить Римским государством единолично и даже заставил сенат разрешить ему иметь личную охрану, численность которой довёл до шести тысяч человек[245]. Однако в сенате были сильны позиции сторонников заговорщиков, и Антоний не мог с этим не считаться.

В конце апреля 44 года в Рим прибыл Гай Октавий Фурии — наследник Юлия Цезаря, будущий император Август. В момент убийства диктатора он находился с друзьями в эпирской Аполлонии, где собирались римские войска перед предстоящим походом против Парфии. Узнав о смерти Цезаря, восемнадцатилетний Октавий, посовещавшись с друзьями, отправился с небольшой свитой в Италию. Высадившись в порту маленького городка Лупии в Калабрии, он узнал все подробности об убийстве Цезаря и о содержании его завещания. Затем Октавий прибыл в Брундизий, где его горячо приветствовали стоявшие здесь легионы. В соответствии с завещанием он принял новое имя — Гай Юлий Цезарь Октавиан