Вергилий - страница 44

.

Узнав, что его легионы разгромлены, Брут бежал в горы и покончил с собой, бросившись на меч. Республиканцы потерпели страшное поражение, оправиться от которого было уже невозможно. После гибели Кассия и Брута не нашлось больше в Римском государстве людей, способных возглавить борьбу против самодержавной власти триумвиров. Римская республика пала.

Однако триумвиры не могли в полной мере торжествовать победу, поскольку оставался ещё Секст Помпей, младший сын Гнея Помпея Магна. Он обладал огромным флотом и значительной армией, контролировал Сицилию, Сардинию и Корсику. Совершая частые пиратские рейды к берегам Италии, Помпей не только занимался грабежом и мародёрством, но и активно препятствовал подвозу зерна в Рим, что не раз вызывало голод в городе.

Поскольку в битве при Филиппах основную роль сыграл Антоний, он настоял на новом распределении провинций, которое победители устроили сразу же после разгрома республиканцев. Антоний получил всю Галлию, все восточные провинции и Африку; последнюю, впрочем, позднее передали Лепиду. Октавиану же досталась Испания, а также Сицилия и Сардиния, оккупированные Помпеем[273].

Распределив сферы влияния, Антоний сразу же отправился наводить порядок в восточных провинциях. В Киликии, в городе Таре, он встретился с царицей Египта Клеопатрой VII, которую вызвал туда дать ответ на многочисленные обвинения против неё[274]. Как пишет Плутарх, она приплыла к нему по реке Кидн «на ладье с вызолоченной кормою, пурпурными парусами и посеребрёнными вёслами, которые двигались под напев флейты, стройно сочетавшийся со свистом свирелей и бряцанием кифар. Царица покоилась под расшитою золотом сенью в уборе Афродиты, какою изображают её живописцы, а по обе стороны ложа стояли мальчики с опахалами — будто эроты на картинах. Подобным же образом и самые красивые рабыни были переодеты нереидами и харитами и стояли кто у кормовых вёсел, кто у канатов. Дивные благовония восходили из бесчисленных курильниц и растекались по берегам»[275]. Антоний был очарован Клеопатрой и вместе с ней отправился в Александрию, где всю зиму 41/40 года предавался праздности.

Октавиан же прибыл в Италию и стал распределять земли между ветеранами, для чего ему пришлось согнать с насиженных мест жителей многих богатых и процветающих италийских городов. Как писал историк Аппиан, «солдаты просили дать им те города, которые как лучшие были им выбраны ещё до войны; города же требовали, чтоб колонии были распределены по всей Италии или чтобы они получили наделы в других городах, а за землю требовали платы с получающих её в дар. А денег не было. Тогда все обиженные, молодёжь, старики, женщины с детьми, стали стекаться в Рим, сходясь с группами на форуме или в храмах, они с плачем говорили, что, не совершив никакого преступления, они, жители Италии, изгоняются со своих земель и от своих очагов, словно они проживали во вражеской стране»[276]. Ветераны же получали лучшие наделы, причём вместе с постройками, скотом и даже рабами. Очень часто они захватывали намного больше земли, чем им полагалось, вступая в конфликты со своими соседями. Согнанные с родной земли, лишённые домов и пропитания, крестьяне со своими семьями были вынуждены переселяться в далёкие провинции или же в города, где они пополняли собой городской плебс, требовавший только «Хлеба и зрелищ!»

Вдобавок флот Секста Помпея блокировал подвоз зерна, так что Рим и многие италийские города оказались на грани голода. Недовольство народа увеличивалось с каждым месяцем, а кое-где вспыхивали настоящие мятежи. Этой ситуацией тут же воспользовались ближайшие родственники Антония — его жена Фульвия и брат, консул Луций Антоний, которые стали в 41 году подбивать народ на восстание, желая уничтожить Октавиана чужими руками. Когда это не удалось, Луций Антоний при поддержке сената собрал несколько легионов и начал военные действия. Он захватил Рим и заявил, что будет добиваться полной ликвидации триумвирата даже вопреки интересам брата[277]. Были отправлены посольства от обеих сторон к Антонию, однако тот колебался, не зная, что предпринять.