Вергилий - страница 54

стр.

Девятая эклога под названием «Мерис» посвящена Публию Альфену Вару. Основывается она частично на седьмой, третьей и одиннадцатой идиллиях Феокрита. В 40 году родовое имение Вергилия вновь захватили ветераны, и он был вынужден обратиться за помощью к Вару, заменившему Азиния Поллиона на посту наместника Цизальпинской Галлии[355]. В этой эклоге поэт впервые упоминает имя Вара и намекает, что прославит друга в будущем (см. шестую эклогу) за его попытки избавить мантуанцев от конфискаций:


Имя, о Вар, твоё — лишь бы Мантуя нашей осталась,
Мантуя, слишком, увы, к Кремоне близкая бедной, —
В песнях своих возносить до созвездий лебеди будут![356]

Содержание произведения достаточно прозаично и сходно с первой эклогой. Поэт описывает встречу пастухов Ликида и Мериса на дороге в Мантую. Мерис жалуется Ликиду на бесчинства солдата-ветерана, почти полностью захватившего землю его хозяина Меналка и требующего, чтобы прежние собственники убирались прочь. Под именем Меналка здесь скрывается сам Вергилий[357]. Ликид в ответ уточняет:


Всё ж говорят, и не зря, что оттуда, где начинают
К нашей равнине холмы спускаться отлогим наклоном,
Вплоть до реки и до тех обломанных бурею буков
Песнями землю свою ваш Меналк сохранил за собою[358].

Мерис с грустью отвечает Ликиду, что это правда, но теперь настали другие времена и их с хозяином положение весьма неопределённо. Ныне, говорит он, песни «при звоне оружья… не сильней голубей, когда… почуют орла приближенье». Ликид в ответ возмущается: «Кто же надумал, увы, такое злодейство?»[359].

Затем оба пастуха с ностальгией вспоминают песни Меналка-Вергилия и поочерёдно цитируют их[360]. Интересно, что в одной из песен упоминается взошедшее «светило Цезаря», то есть комета, появившаяся в ночном небе 20 июля 44 года и сиявшая семь ночей подряд[361]. Римляне поверили, что комета является душой убитого диктатора, вознёсшейся на небо, и тем самым указывает на божественное происхождение Цезаря. Под конец Ликид предлагает Мерису спеть ещё, но тот удаляется, ссылаясь на неотложные дела.

Десятая эклога под названием «Галл» посвящена близкому другу Вергилия поэту Гаю Корнелию Галлу («Кто Галлу в песнях откажет?»). Частично основывается на первой идиллии Феокрита. Вергилий в этой эклоге воспевает несчастную любовь и страдания Корнелия Галла. Дело в том, что когда Галл находился в Испании, защищая берега от пиратских нападений флота Секста Помпея, его возлюбленная Ликорида бросила его и сбежала с другим офицером туда, где «Альп снега и морозы на Рейне»[362], то есть в Галлию. Для Галла Ликорида была идеалом женщины, и он воспевал её в своих многочисленных элегиях.

В начале эклоги Вергилий упрекает наяд за то, что они не поддержали Галла в его горе. Ведь, восклицает поэт, Галлу сочувствуют не только деревья, горы, звери и пастухи, но и боги! Все пытаются утешить Галла, который просит, чтобы они спели о его несчастной любви. Затем Галл говорит, что мечтал бы жить в Аркадии и наслаждаться обществом пастухов и пастушек, холодными родниками и зелёными рощами, но только вместе с Ликоридой. Без неё ему жизнь не мила! Он собирается уйти в леса, чтобы там страдать, бродить вместе с нимфами и охотиться на диких зверей, но затем восклицает:


Нет, разонравились мне и гамадриады, и песни Здешние.
Даже и вы, о леса, от меня отойдите!
Божеской воли своим изменить мы не в силах стараньем!
Всё побеждает Амур, итак — покоримся Амуру![363]

Ничто не может утолить любовную тоску Галла, который уподобляется здесь пастуху Дафнису, погибшему от любви.

Десятая эклога названа Вергилием «последней моей работой»[364] в буколическом жанре. Поэт отвергает мир Аркадии и одновременно с грустью прощается с ним, поскольку этот сказочный мир больше не приносит ему радости и успокоения:


О Пиериды, пропел ваш поэт достаточно песен,
Сидя в тени и плетя из проскурников гибких кошёлку…
Встанем: для тех, кто поёт, неполезен сумрак вечерний,
Где можжевельник — вдвойне; плодам он не менее вреден.
Козоньки, к дому теперь, встал Геспер, — козоньки, к дому![365]

«Буколики» имели огромный успех в широких слоях римского общества. Получили они признание и у прославленных литераторов